Ощути гнев сурового хомячьего правосудия!!; Nod at the bird, and PEOPLE DIE! Everywhere PEOPLE DIE!;
Название: В тенях Богини 1 (нехватило)
Автор: Sweet Heretic
Фэндом: дада, все тот же Наруто
Пейринг: Итачи/Дейдара, ну и так по мелочи)
Жанр: мистика, романтика +юмор (старый добрый Хидан)
Рейтинг: NC-17 (куда ж без него х)))
Предупреждения: сильно верующим людям советуется не читать…хотя бы некоторые моменты. Так же советуется не читать хотя бы некоторые моменты слабонервным людям…ну мало ли..
Размещение: тока с моего разрешения
Состояние: закончен..еси кому понравицца, то можно организовать и проду)
читать дальше
Дорога. Как много в этом слове. Она как наш жизненный путь. Какую дорогу выберешь, туда тебя и приведет. Будь то паб с раскрепощенными девицами или приятное воспоминаниям поле, где проводил все свое детство. Дороги извилисты, на них происходит много встреч, незначительных и важных. Препятствий в виде лужи либо пропасти. Дороги пересекаются с другими похожими и не очень путями. Могут сливаться или тут же расходиться. Могут быть ухабистыми и ровными. Часто могут вводить в мысли о неверности выбранного пути. Особенно, когда начинаешь понимать, что заблудился. Главное вовремя успокоится и не паниковать. А продолжать идти вперед. Земля круглая. Выкрутишься. Да и пропасти не вечны. И у всякой лужи есть дно. Бывает даже, что начинаешь оборачиваться назад. Останавливаешься. И поворачиваешь. Слабо. Только трус может так поступать. А разве нет? Разве не трусы боятся того, что ждет их впереди? Боятся нового? И заблуждаются они с самого начала. Ведь ничто не остается как прежде и обратный путь тоже изменится. Будь то новая лужа после недавнего ливня, или упавшее после грозы дерево, все равно тебя ждет новое препятствие.
Но все дороги одинаковы. Одинаковы тем, что последний их путь на кладбище. Все мы, когда-либо умрем, нужно лишь верно выбирать дорогу на перекрестке, чтобы не оказаться там раньше времени.
Бывает, что дорогу выбирают за тебя. А бывает, когда ты резко с одной, оказываешься на другой. Или так, что вся твоя дорога вдруг оказалась в тени. В вечных сумерках. И ни одного светлого пятна, ни свечи, ни мигающего света от керосиновой лампы брички, что едет навстречу.
Дороги могут быть разного направления. Сейчас молодой граф возвращался домой.
Возвращение. Есть в этом нечто необычайно сладкое. Увидеть сколько перемен произошло за твое отсутствие. И с восторгом отметить, что тот же сад, и тот же пруд в саду, а и даже та же ива над прудом остались как и перед отъездом. Как и сто лет назад. И сто пятьдесят лет назад, когда молодой граф только родился.
Молодой граф откинулся в обитом красным бархатом диванчике и, закрыв глаза, вздохнул. Мерное цоканье копыт четверки убаюкивало. Уже вечереет, а значит, занавеси можно приподнять, сегодня был ужасно солнечный день. Молодой граф потянул носом воздух. Запах становился все более знакомым – они вернулись. Родные края. Родная страна. Еще немного и они будут в столице, а там до замка и рукой подать. Молодой граф запустил руку в черные длинные волосы, аккуратно перевязанные лентой. Бледное лицо повернулось к окну, всматриваясь в темнеющий пейзаж за окном, чувствуя, как с каждым мгновением к нему возвращаются силы. Взгляд темных глаз останавливается на белке, сидящей в густой кроне дуба, пытающейся разгрызть желудь. Граф ухмыляется, обнажая безупречно острые белесые клыки. Хищно облизывается – он с утра ничего не ел. Совсем ничего. А нормально не ел он уже как дня три. Утренний кофе с тремя хрустящими булочками и стейком нормальной пищей не назовешь. Белка, учуяв интерес к своей персоне, пискнула и выронила желудь. Она повела носом в сторону хищника и, встретившись с горящим взглядом чудовища, заверещала и бросилась наутек. Ее крик подхватили и другие лесные жители.
- Господин желает перекусить? – подал голос кучер. Хриплый, скрежащий как металл. Хотя, с такими зубами как у него, в этом можно не сомневаться. Наверняка почуяв настроение своего господина, тоже стал принюхиваться.
- Не здесь, Кисаме, - тихо произнес молодой граф. С легкой ленью. Но он знал, что Кисаме услышит его. У таких как он слух отменный. Как и хватка. – Это пока не наша территория.
- Война все еще идет? Итачи-сан! Но ведь ходили слухи о перемирии! – фактически мольба в его голосе.
- Слухи ходили и о Третьем Приходе. Как видишь, это всего лишь слухи. Но…на охоту выйти не повредит. Но наедаться сильно не следует - дома нас ждут, - перед глазами молодого графа тут же вспыхнули знакомые силуэты, позабывшиеся за столь долгое время разлуки. 15 лет - не шутка.
- Эх! Понеслась! – рявкнул кучер и звук рассекающего воздух хлыста ударил по ушам, а цоканье копыт с размеренно-медленного переменилось на ускоренное. Видимо, Итачи-сан не единственный, кто был здесь голоден.
Небо постепенно укрывал сумрак. С томно-голубого оно постепенно окрашивалось в нежно-розовые тона. Чем выше от заходящего солнца, тем краски становились холоднее. Сиреневый, фиолетовый, местами темно-синий. А у горизонта золотой проблеск пятака, окруженный нежным мягким розовым ореолом. Ветер поднимал с природного ковра редкие листья и хвою, гонял ветки, перекатывал мелкие камушки, что попадали под колеса. Вскоре лесом занялись сумерки. Мелькающий за окном пейзаж был однообразен. Деревья от малого до высокого, вывороченные пни, разросшиеся кусты, булыжники. Иногда виднелся косяк диких гусей или любопытная мордочка олененка, выглядывающая из-за молодой липы. Четверка с тяжелым храпом перебирала копытами по дороге, поднимая столбы пыли за собой. Вскоре стало раздаваться уханье сов и филинов, вылетевших на охоту и ленивое карканье старых воронов, перебирая последние новости. Холмы полностью укрыты лесами. И теперь они как будто сменили свой наряд. Теперь они таили нечто загадочно-опасное. Из-за верхушек высоких сосен показалась луна. Подмигнула своим мягким серебристым светом и снова скрылась за новой верхушкой очередного великана. Где-то в гуще леса послышался протяжный вой. Холодный, как голос, такой же холодной луны. Долгий, звучный, немного печальный. Его подхватил второй голос. Немного нежнее, но, все же, такой же холодный. Глубокий. Молодой граф отсчитывает до пяти и теперь это уже целый хор, как хвала великой Луне. Он по-своему прекрасен. Такой живой. И опасный. Колесо натыкается на булыжник и повозку встряхивает. Фонарь, что и так слабо освещал каретное пространство и вовсе потух. Граф на это лишь ухмыльнулся, открыл глаза, излучая уже свой свет. Красный свет, идущий от хищных глаз.
- Простите, господин, не рассчитал, - извиняюще скрежещет зубами слуга.
- Ничего, - равнодушно отзывается хозяин, жадно наблюдая, как воск в остывшем фонаре твердеет. – Что, Кисаме? Заслушался?
Кисаме знает, что господин не издевается, скорее интерес с диким скучанием. Кисаме на это лишь хмыкает, и, кривя губы в усмешке, тоже коротко воет, а затем хохочет и еще что-то бубнит себе под нос.
Итачи блаженно закрывает глаза и снова погружается в омут мыслей, который снова приведет его к легкой дреме. Рука расслабленно покоится на красном бархате, изредка поглаживая дорогую обивку.
Война между кланом оборотней с кланом вампиров продолжается уже много веков. Когда она началась, не помнит никто. Те, кто был свидетелями этих событий давно либо обратились в пепел, либо спят беспробудным сном, чье время на пробуждение еще не пришло. С чего она началась так же непонятно, везде рассказывают по-разному. А источники, где могла бы храниться эта информация закрыты от нынешних праотцов. Каждая ночь превращается в кровавое месиво, о котором смертные даже не догадываются, продолжая устраивать балы и званые вечера, не подозревая о том, что даже происходит в их замках. Всего шесть веков назад, когда победа вампиров была не за горами, случилось нечто страшное. Все называют это Вторым Пришествием, после которого погибли почти все. От великих армий демонов остались лишь пара щенков и мышей, но все же они выжили и продолжили начатую их предками бойню. Для многих эта война – смысл их жизни. Ведь жизнь тех, кто жил в сумерках, просто существование. Без цели и будущего. Просто дорога в тумане. Отличительная особенность сумеречных – одиночество. Очень не многие сбиваются в стаи добровольно, обычно это общая цель, как в данный момент, война. Или же продолжение рода, но для того, чтобы производить потомство вампирам как и оборотням нужно пройти этап в несколько вечностей. А до этого существование ради поддержания жизни, оживаешь лишь для охоты. Охота становится единственным развлечением в этом скитании.
Молодой граф не сводил звериных глаз с серебряного диска в небе, он как магнит притягивал к себе. Заставлял любоваться своей красотой, своим безмолвием, своей отрешенностью от быта, своим трагизмом, роковым своим характером. Каждый демон мечтал хоть немного походить на богиню ночи. И даже сам Итачи чувствовал эйфорию, когда кто-то сравнивал его с безмолвной красавицей. В отличие от своей сестры Луна была добрее к своим детям. Солнце же за что-то возненавидело отпрысков ночи и с каждым днем все тщательнее пыталось погубить их. Но все его попытки были тщетными. Стоило Солнцу закатиться или на время скрыться за тучей, то все раны с молниеносной скоростью заживали.
Люди – глупцы. Они свято веруют, что солнце способно погубить нечисть. В чем-то они правы. Способно. Но если нечисть не может уже двигаться, чтобы добраться до ближайшего укрытия. И то на кремацию должно уйти как минимум часов 5. День ослабляет нечисть. Они теряют свою неуязвимость. Вампиры могут свободно перемещаться в пасмурный или не солнечный день. Солнце оставляет ожоги. Но вампир высокого уровня может беспрепятственно находится на солнце до полутора часов. Зрение ослабевает, сила отпускает. В ушах не очень приятный шум, что сильно отвлекает. Вампиры низких уровней могут сгореть и за полчаса. Оборотни напротив беспрепятственно могут быть в ярчайший солнечный день и им ничего не будет. Но они также слабеют. Теряется их безупречное обоняние, которое развито гораздо лучше, чем даже у самых высокоуровневых кровопивцев. Но зато у них есть прекраснейшее зрение, что и заменяет плохой нюх.
Если сравнивать вампиров и оборотней, то у каждого клана будут свои преимущества, которых нет в другом. Так же много и схожестей. Вампиры очень ловкие, быстрые, тихие, одинокие стражи ночи. Их сила, их нектар – чужая кровь, струящаяся в их венах, смешивающаяся с несколькими каплями своей собственной, что дает им улучшенный геном. Вампиры легки, неуловимы. Но это не единственные их качества. Они так же сильны, как и оборотни. Но у оборотней преобладает грубая сила. Сила в сочетании с демонической силой. У вампиров сила плюс демоническая ловкость.
Оборотни. Дети демона-волка. Живут преимущественно стаями в своем гнезде. Зрение у них лучше, чем у простого человека, но куда хуже глаз вампира. Им помогает нос. Обоняние настолько тонкое, что они способны уловить каплю крови в другом городе даже в бурю и грозу. Их нектар – кровавая плоть, сырое мясо, которое они мощными челюстями срывают с костей, сдирают острыми когтями. Они разрывают жертву на части, как дикие звери. Если в движениях вампира проступает нечто гипнотизирующее, обаятельное, что заставляет жертву идти за ним хоть в пекло, то движения оборотней лишены этого. Они чем-то походят на животных. Нет, они не ходят на четырех конечностях и не рычат на всех подряд. Но в каждом жесте присутствует что-то звериное.
Ошибочно люди считают, что именно полнолуние заставляет тварей тьмы трансформироваться во что-то страшное и нападать на всех бездумно. Глупцы. Тогда бы от городов ничего и никого бы не оставалось. В самом же деле полнолуние это пик силы, как оборотней, так и вампиров. Это время полного преображения детей ночи. И трансформации подвергались не только оборотни, и определялась она не по фазам луны. А по желанию и опытностью самого трансформирующегося. То есть и оборотень и вампир могут обращаться. Точнее они высвобождают и принимают облик того демона, который их покровительствует. Чем могущественнее демон, что дал тебе жизнь, что живет в тебе, тем выше твой уровень.
Эта война идет слишком долго. И противники знают друг о друге тоже слишком много. Что делает новые стычки практически глупой тратой времени.
Для чего же истинное предназначение сумеречных? Для какой миссии пустил их на этот свет великий Хозяин?
Свет луны ударил прямо по глазам, как будто побуждая хоть к каким-нибудь действиям. Луна жаждала хлеба и зрелищ. Граф на это лишь жадно оскалился.
- Подъезжаем, Итачи-сама, - ухмыльнулся слуга, оборачиваясь к хозяину, слыша его довольное шипение. – Потерпите? Али сразу тут и сотрапезничаете?
- Довольно, Кисаме, - молодой граф в отчаянии запустил когти в обивку. Они слишком близко от дома. Мать будет огорчена, если он не присоединиться к первому совместному ужину. – Заставь двигаться этих кляч, иначе это сделаю я.
- Слушаюсь и повинуюсь, - с безумной улыбкой кучер замахнулся хлыстом и, рассекая воздух, хлестал по спинам лошадей, рыча и завывая, как стая голодных волков. Лошади дико заржав, стрелой, поднимая клубы пыли, комья грязи, помчались в сторону огней. Напуганные, взмыленные, храпя, потеряв рассудок, животные мчались вперед и вперед. Граф вцепился в спинку, злобно косясь на кучера, а тот лишь довольно хохотал, похлестывая лошадей по икрам, и будоража весь город. Кисаме – единственный оборотень, служащий на стороне вампиров. Он очень силен и опасен, но он безукоризненно подчиняется хозяевам. Хотя полноценным хозяином воспринимает только молодого графа. Итачи лишь облегченно вздохнул, когда, наконец, показались пики их замка.
- Сынок! Ну, наконец-то ты прибыл! Мы уж стали думать, что только завтра и прибудешь. Время-то рассвет почти! Что ж вы так! – женщина в пышном платье порхала возле только прибывшего молодого графа, щебеча не умолкая. Затем она наконец-то обняла свое чадо, прижав покрепче, и тихо всхлипнув, прошептала, - с возвращением, сынок.
Итачи успокаивающе гладил мать по спине, довольно улыбаясь. Каким бы одиноким не был твой путь, хорошо, что есть место, куда так приятно вернуться. Где тебя ждут.
- Сын, - в высоких дверях показался суровый силуэт. Его отец. Гордой походкой он подошел к Итачи, остановился, оценивающе осмотрел.
- Микото, отцепись от него. Дай мне посмотреть на сына, у тебя вечность есть, чтобы плакаться, - Фугаку-сан фыркнул при последних словах. В его понимании женщины только и могут, что реветь при каждом удобном случае. Сначала Микото рыдала, что ее сын должен уехать на такой долгий срок на обучение. Затем рыдала на отъезде. Потом неделю рыдала «как он там, хорошо ли с нашим сыночком?» Затем рыдала по три дня после каждого полученного письма. А так как Итачи, по просьбе матери писал как можно чаще, то рыдала она, практически, не переставая. Вот и сейчас.
Все еще промакивая глаза шелковым платком, женщина отошла от сына. Отец принялся рассматривать наследника. Подрос. Возмужал. Стал сильнее. Опытнее. Умнее. Фугаку на днях получил все документы об успеваемости, грамоту об окончании, и благодарственное письмо родителям, восхваляющее их юное дарование.
Окончив с напыщенной дипломатичностью, отец обнял сына, сжав посильнее, словно отпуская все волнения. Отпустив, он взглянул в глаза молодого графа, долго что-то там искал, - я горжусь тобой. Ты настоящий сын своего отца. Истинное дитя своего клана.
Прихлопнув по плечу Итачи, он подозвал к себе дворецкого, узнать об ужине, как в залу что-то ввалилось и, чудом не растянувшись на ковре, подлетело к Итачи-сану, обхватывая его и тиская в нечеловеческих объятиях.
- БРАТИШКА!!! – маленький чертенок прижимался к Итачи что-то быстро и громко вопя, понять, что именно не представлялось возможным. Итачи присел на корточки перед младшим братцем. Отметил, что братишка подрос за такое небольшое время. Волосы растрепаны, глаза из черных неконтролируемо превращались в красные. Вполне естественно для еще маленьких вампирят. Еще не полностью овладевших своей силой, но умеючи проявляя ее.
Заметив такой пристальный взгляд, мальчишка угомонился, в ожидании. «Повзрослел», - вздохнул про себя Итачи. Уже не совсем тот шумный, приставучий, слабый мелкий. А маленький хищник. Его уже берут на охоту со взрослыми, хоть и под надзором кого-нибудь из старших.
Маленькие босые ножки, переминались по ковру, а ладони сжимали шелковую ночную рубашку.
- Так ты все еще спал? Не поздно ли? – Итачи усмехается и дергает за одну из веревочек на воротнике.
- Я тебя вчера всю ночь ждал! И даже утро! Меня в полдень спать отправили! Вот и проснулся только что! – напыщенно, обиженно произнес мальчуган, вздернув носик.
Жизнь тех, кто живет в тени, начинается с сумерек. Днем они спят, а ночью жизнь бурлит ключом. Поэтому малыши ложились с наступлением рассвета, а вставали чуть позже сумерек.
- Аники! Я так волновался! - маленькое тельце сжимает в объятиях плечи брата, хныкая что-то глупое.
- Саске, я тоже очень скучал и рад тебя видеть, но, может, ты сначала сходишь, переоденешься? – плавный толчок в сторону двери.
Мальчик кивнул и тут же скрылся в гуще коридоров за дверью.
- А вот и ты. С возвращением, Итачи-кун, - тихий размеренный голос со стороны лестницы. Итачи поднял голову и тут же склонил ее в почтительном жесте. В залу спускался глава их клана. Мадара Учиха. Ему уже 6 веков, именно он был тем детенышем, оставшемся от той великой армии демонов-вампиров, оставшихся после Второго Прихода. – Что же, я очень рад, что в нашем клане подрастает такое подающее надежды на будущее поколение. Ты станешь прекрасным главой. Я вижу силу в твоих глазах. И разум. Ты вырос, дитя мое. Весь клан тобой гордится. Наконец и ты сможешь проявить себя в полную мощь. Но не об этом сейчас. Сейчас нас ждет прекраснейший ужин, думаю, ты голоден с дороги.
Как может проходить ужин в замке графов? Ничего лишнего, скромно, но со вкусом.
В столовой разливался мягкий золотистый свет от ветвистых канделябров. Статуи из белого мрамора отбрасывали причудливые тени, казавшиеся движущимися, бесшумными духами. Цветы в высоких вазах, собранные в красивые букеты, придавали особый аромат. Высокие окна, укрытые тяжелыми бархатными гардинами, подвязанными у стены, казались черными дырами в замке. Стол, покрытый белоснежной скатертью, ломился от разнообразных яств. Там были и утки, и баранина, и различные гарниры, и салаты, и разные сорта икры, всевозможные закуски. Отдельным блюдом шли кровавые каши, соусы из крови, нежное пропеченное не до хруста мясо шеи, смоченное в крови. В высоких графинах, отбрасывая рубиновое сияние, покоились старейшие, выдержанные сорта девственной крови. Бокалы из хрусталя, комплект посуды на сотню персон, сделанные на заказ без серебра, золото с переплавленной платиной, которая венчала узоры блюд и столовых приборов. К дубовому столу прилагались высокие дубовые стулья, обитые нежно-желтым шелком и золотыми кисточками на боках.
Вся многочисленная семья рассаживалась на свои места. Во главе стола восседал Мадара. Камин, пылающий за ним, создавал уют, но при этом тени пляшущих языков пламени устрашали образ главы клана. Над камином висел герб клана.
Остальные члены семьи расселись по бокам.
Слуги, сновавшие туда-сюда, помогали рассаживаться и разливали кровь по бокалам и разлаживали еду по блюдам. Саске, как самому маленькому, крови налили не такой старой и выдержанной. Но все равно пил ее и урчал от удовольствия.
Весь гомон затих, лишь глава поднялся со своего трона. Мадара приподнял бокал и осмотрел присутствующих.
- Клан вампиров настолько древний, что наш отец видел самого Хозяина. Мы продлеваем род, заботимся о наших наследниках, боремся за их счастье и будущее. Но наши дети уже выросли! Они уже готовы сражаться за себя и за каждого здесь. Это уже настоящие сыновья и дочери своей семьи, нашего клана. Да здравствует Великий Хозяин!
- Да здравствует Великий Хозяин! – прошипели и прорычали сидящие за столом, и тут же жадно осушили свои бокалы.
- Бал-маскарад, значит, да? Ммм, - герцог ухмыльнулся и облизал крупные острые клыки, усыпающие практически всю челюсть. Холодный голубой глаз устремился в окно, за стеклом которого сияла полная холодная луна. Сегодня она была необычайно большой. Такая чистая и совершенная, как пуговицы на его мундире. Герцог поднялся с кресла и отложил на стол приглашение от юной леди. Воск красной свечи тут же оказался на пергаменте, создавая впечатление о крови. Герцог ухмыльнулся и отправился собираться.
Через полчаса на герцога из зеркала смотрел молодой человек в парадном мундире, расшитом золотом, и запонками из сапфира. На белом платке на шее, скрученный галстуком, брошь с большим сапфиром, увитый платиной. Белоснежные перчатки, уложенные волосы и последний штрих – маска. Маска в виде морды лисы, золотая, усыпанная прозрачными мелкими камушками и раскрашенная красными и оранжевыми цветами. Мастер-масочник взял за эту маску довольно приличную сумму. Да и профессионала по маскам тоже пришлось поискать.
Хмыкнув себе в одобрение, герцог поторопился к экипажу.
Музыка и шум веселых голосов доносились уже со двора. Двери и окна распахнуты, герцог подал руку дворецкому, встречавшему его, протянул приглашение, немного заляпанное, и направился к мраморной лестнице.
Зайдя в залу, герцог тут же прикрыл глаза, потому что блеск от свечей, ламп и дамских платьев сильно ударил по глазам. Все было залито светом. Черные фраки мелькали и носились врозь и кучами.
Молодые пары кружились под мерный ритм вальса. Более авторитетные барышни восседали кучками с фужерами шампанского в руках, обсуждая последние сплетни, то и дело, вставляя французские слова, а то и целые выражения. Они поправляли свои богато украшенные платья, обмахивались веерами и с жеманными улыбками приветствовали знакомых, и тут же приступали к новому источнику сплетен. Леди помладше же толпились небольшими группками недалеко от видных мест, таких, как рояль, вкусно уставленный стол, и около окна на милых диванчиках. Они бросали кокетливые взгляды на кавалеров и, перешептываясь, хихикали. Мужчины так же делились на два рода. Более упитанные, сразу видно, авторитетные богатые феодалы. Вся эта суматоха им не нужна, и они просто тихо и мирно мирятся со своим положением в обществе и ворчливой женой, которая по два раза на неделю бурчит, что они совсем одичали. Они также собираются компаниями, но не задерживаются. Время уходит лишь на приветствие и на обмен важными новостями с утренней газеты, а затем начинают осматриваться: не выставил ли где слуга зеленый стол для виста. Молодые же были худее, и одеты со вкусом и по моде, а выражались на совершенном французском, что и нельзя было отличить их от иностранных гостей. Они увивались за дамами, смешили их и добивались комплиментов.
Более целеустремленные парни, из довольно известных семей, рассаживались недалеко от стола, в тени, и обсуждали более насущные проблемы.
Улыбаясь, герцог прошел к столу, налил с вазы в бокал пунша. Не экзотика, но ничего, сейчас подберем себе что-нибудь по съедобнее. Раз хозяева приглашают, то уж как хотите, а поесть вы должны дать, угодив потребностям гостя.
- Сегодня, слышали? К нам пожаловал молодой граф. Мой кузен на границе в штабе служит, так вот, рассказывал. Важный такой. Семейка наверняка скоро пир устроит, а все наши бабы за ним бегать начнут, - уловив ухом разговор небольшого круга молодых чиновников и влиятельных детей богатеньких родителей.
- Не уж то так хорош? – недоверчиво ухмыльнулся его собеседник.
- Надменный, весь из себя, сразу видно, говорит, аристократических кровей, - продолжил первый.
- На таких наши бабы точно не посмотрят. Им сейчас что подавай? – и тут же пошло загоготал. Его веселье тут же подхватили и остальные члены дружной компании.
- А все же посмотрят! – не унимался первый. – Он же из Германии прибыл! На обучении был! Учился в высшем университете при госпоже фон-Шварц! – поднял указательный палец к потолку.
- Аж врешь! Сама госпожа фон-Шварц? – поразились остальные.
- Ан-нет! – довольный произведенным фурором юноша скрестил руки на груди, – не вру. Мой кузен все-все рассказал.
- Твой кузен наврал, - откликнулся собеседник в маске кота. – Не уж то он спрашивал его? Али все документы перерыл?
- Так это же по порядку так надо. Цель приезда, а он «возвращаюсь домой», а кузен «а куда ж вы тогда ездили?», а он ему бумажечку и прямехонько и написано. И даже подпись самой госпожи фон-Шварц. Он ее несколько раз видел и тут же опознал.
- Вот дела! И бал, значит, устроят, посмотрим, что там за ученый. А что же за граф такой? Какой семьи?
- Вот тут он сглупил, не запомнил. Может он и сегодня здесь? Можно поискать, - сплетник стал тут же озираться по сторонам.
- Вот уж, искать еще, сам себя покажет, - юноша в маске кота подошел к столу и налил себе пунша. – А вы в курсе? Сегодня утром, аккурат 7 часов около моста был найден труп еще одной девушки.
- Да уж так ли? Еще одна? А кто на этот раз? Бедняжка! – все тут же заозирались.
- Было сложно, вся она была разодрана, и знаете что? – он выжидательно посмотрел на собеседников. – У нее было вырвано сердце.
- Ох! Опять!
- Отец, ну вы помните, очень востребованный детектив, подвел несколько итогов. У нас в городе два серийных маньяка. У каждого свой почерк. Один вытягивает всю кровь, второй полностью их потрошит, почерки совсем разные. И это уже сложней, раньше думали, что это один. И всегда женщины. А знаете, что еще?
- Почти всегда девственницы? Знаю, слышал, - кивнул еще один чиновник.
- Вот именно.
- Да кто же эта бедная леди?
- Это была служанка при дворе нашего священника.
- Вот ересь!
- Вот так господа, - юноша опустошил бокал и продолжил его задумчиво поглаживать.
- Ох, вот так всех чистеньких и поубивают, - вздохнул еще один, - а есть подозрения?
- В том-то и дело, что хоть всякого хватай и за решетку прячь.
Герцог ухмыльнулся. Это уж точно. Вас всех в камеры, а девочек поближе к столу. Тоже мне сыщики.
А вот насчет графа – это интересно. Не всякий молодой человек может учиться в университете при самой госпоже. Нужно быть либо гением, либо иметь огромнейшее состояние. Также есть еще один вариант, что подходил куда более, особенно в свете последних событий. Длящихся более 6 веков.
«Ну-с, - мысленно потер руки герцог, - сегодня у нас выходной». Юноша потянул носом, предвкушая пиршество. Рукой в белых перчатках поправил маску. Оркестр замолк на пару мгновений, а затем снова по всему особняку полилась музыка.
Герцог осмотрелся. Ну, наконец. Вот она. Милая леди, что прислала приглашение на этот бал. Брюнетка, в красном платье с глубоким декольте, придерживает свою маску за ручку у лица, вглядываясь в толпу. Юноша осторожно подходит к ней, склоняет голову в почтительном поклоне и протягивает ладонь. Девушка от неожиданности ахает, а затем облегченно рассмеявшись, вкладывает свою миниатюрную ручку в предложенную ей ладонь. Пара начинает медленно кружиться, мерно продвигаясь к центру. Девушка очень хорошо танцует, уверенно отвечает на каждое последующее па. Со стороны они выглядят наверняка тоже очень красиво. Мать девушки уже их заметила и начинает приглядываться к ее кавалеру, уже подсчитывая: из какой он семьи может быть и, будет ли их брак финансово-удачным.
Где-то из-за угла слышится глухой выстрел, полный ужаса визг дам, и пораженный вздох мужчин. Затем тишина. И взрыв хохота со стороны мужчин и упреки со стороны напуганных женщин.
- Всего лишь пробка шампанского! – оправдывался один из старых чиновников в толпе со своими друзьями. По лицу видно, что им давно стало скучно и решили развлечь себя хоть как-то.
Важная дама пробурчала что-то в ответ своим подругам на эту выходку и снова вернулась к танцующим парам. Однако дочери своей так и не нашла. Пожав плечами, вернулась к разговору. А через минут 15-20 заметила ее силуэт на выходе в сад.
- Я очень рада, что вы пришли, - девушка с все еще рваным дыханием прислонилась поближе к герцогу. – Подумать только, всего лишь пробка. А я так испугалась. И сердечко вот до сих пор колотится, как пичужка в клетке.
- Успокойтесь, миледи, здесь нечего бояться. Я же с вами. Неужели вы думали, что я дам вас в обиду? – герцог, что вел уже девушку по коридору второго этажа к почивальням, остановился. Провел ладонью по заалевшей щеке.
- Никак нет-с, но все равно страшно, - тихо пролепетала девочка.
- Ничего, сейчас я вас успокою, - заговорщицки произнес герцог, касаясь губами губ девушки.
Положив руку на талию спутнице, провел в опочивальню, что в самом конце коридора, и позволил ей сесть на кровать. Довольно ухмыльнулся, когда девушка послушно приподняла пышную юбку и стала стягивать чулки. Аккуратно стянул с себя мундир, ослабил платок на шее. Подошел к кровати, провел пальцами по лицу девушки, по шее, ключице. Завел руку за голову, притягивая поближе к себе, поцеловал. О, этот пьянящий аромат молодости. Нежной спелой кожи. Склонившись ближе, переместился на шею. Такая тонкая, такая теплая. Герцог навалился на девушку, укладывая ее на кровать, придерживая ее за спину, притягивая ее ближе к себе. Облизывая шею, восхищаясь дарами матушки-природы, и словно в бреду вгрызаться в молодую плоть. Дикий вопль перекрыть свободной рукой. Кровь, из сонной артерии стала бить фонтаном, забрызгав даже рельефный потолок. Оторвать кусок шеи до кости, жадно пережевывая, изредка запивая кровью, продолжая восхищаться молодым телом. Когти мгновенно отросли, прорвав перчатки, и тут же принялись сдирать красное, как кровь, бьющую из прорванной артерии, платье. Завозившись с ненавистным корсетом, поперхнулся новым куском, сорванным с шеи. От нетерпения и сюда пустил когти, располосовывая глупую ткань, и распоров при этом и кожу груди и брюшной полости, к которым близко прилегал корсет. Куски мяса на животе срывались беспощадно и жадно исчезали внутри клыкастой пасти. Довольное рычание, голубые глаза горят диким алчным блеском. Движения стали еще более животные. Теперь пасть работает над телом самостоятельно, лишь помогая себе когтями потрошить. Из брюшной полости, заливая белоснежные простыни кровью, стали вываливаться внутренности. Подцепив когтями печень, вгрызаясь в нее, поскользнулся на луже крови, и плюхнулся на тело, от чего из прорванной раны на животе с хлюпаньем выскочили желудок и толстая кишка. Диафрагма полностью вывернулась, сжимая легкие. Ребра хрустнули под тяжестью, и, сломавшись, пробили селезенку и левое легкое. Из-за сильных и бурных махинаций на кровати высокий канделябр на прикроватном столике закачался и упал. Животное, восседавшее на все еще горячем трупе, среагировало мгновенно, увернувшись от 10килограммового убийцы. Канделябр приземлился на лице девушки, разбив то всмятку. Пораженно усмехнувшись, зверь откинул здоровый подсвечник, и принялся срывать куски кожи с лица.
Наконец сорвав полностью остатки платья, перед зверем открылась потрясающая картина. Оставалось довести ее до совершенства. Ощетинившись, герцог, накинулся на остатки плоти, срывая ошметки кожной ткани, мышц, хрустя костями, давясь артериальной кровью, выворачивая конечности, ломая их суставы, добираясь до самого важного органа.
Важная леди вздохнула и приподнялась со своего кресла. Уже лет 10 ее никто не приглашал на танец, и теперь ей оставалось только сидеть и сплетничать. Нужно размяться немного. Вот дочку поищет, заодно пройдется. Она вроде только что в сад пошла.
Выйдя на лоджио, женщина осмотрелась. Нигде знакомого силуэта видно не было. Может она и ушла отсюда. Дама, шурша платьем, прошла к скульптуре амурчиков. Вот они целятся своими любовными стрелами прямо в сердце. Здесь она впервые целовалась со своим будущим мужем.
Да где же эта непоседа? Может в беседку ушла? Дама вздохнула, и, приподняв подол платья, направилась к лестнице, как вдруг почувствовала, что ее башмачок хлюпнул в чем-то и стремительно стал промокать. «Да, вроде же, и дождя не было, - подумала дама. - Наверняка опять эти холопы все разлили». Дама грозно нахмурилась и отошла в сторонку, брезгливо отряхивая башмачок. Факел, горевший недалеко, затрепетал на ветру. Свет пламени отхватил кусок ткани, валявшийся под ногами дамы в чем-то разлитом. Женщина нагнулась и присмотрелась.
Когда она смогла распознать в знакомой ткани обрезки платья, глаза расширились, сама охнув, навалилась на стену и громко закричала. Кричала она, разрывая тьму, не спуская заполненных ужасом, глаз с окровавленного платья даже тогда, когда на поднятый ею шум сбежались гости с залы. Кричала и тогда, когда ее утаскивали с лоджио обратно в залу и отпаивали холодной водой. Кричала, когда воинственные мужчины кинулись на осмотр особняка. Когда же в залу в полной тишине внесли разорванный в клочья труп, она уже не кричала. И не дышала.
Отрывисто дыша, пропуская ночной воздух через легкие с хрипом, подставляя несущемуся навстречу ветру разгоряченное лицо, существо с маниакальным блеском в яростно холодных глазах, мчалось на четырех конечностях, довольно облизывая окровавленные губы. Неслось существо на предельно высокой скорости, подбодренное чужой силой, что была уже внутри него. Когда утонченных ушей донесся дикий вопль отчаяния, существо победно ухмыльнулось и в одном прыжке завыло. Из клыкастой пасти вырывался леденящий душу восторг, наполненный жизнью. Взгляд тут же нашел в небе огромный круглый диск и как будто ухмыльнулся ему. Как будто весь этот спектакль посвящался только одной зрительнице. Такой холодной и недоступной. Которая была свидетельницей множеств таких спектаклей и будто она и холодеет с каждым разом от того, что все ее крайней достало и не вдохновляет. А ее любимые дети все же пытаются разогреть Богиню.
Прекрасный дворец. Достался герцогу еще от предков. Вот они, все здесь и висят. Герцог через прорези в маске, в который раз осматривал портреты предков. И всегда ловил себя на мысли, что и он также когда-нибудь будет висеть. Поднимаясь по главной лестнице в парадной зале, его взгляд остановился на самом высоком портрете в этом замке. Он висел в самом центре, рядом стояли два, красиво оформленных под скульптуры, факела. Портрет немного жуткий, но, в противоречие этому, прекрасный. Во весь рост стоял мужчина? Старик? Юноша? Не понятно. В черном балахоне с длинными рукавами и длинной мантией. Весь наряд расшит голубыми и серебряными нитями в виде вьюнка. У самого низа голубого было так много, что создавалось впечатление о фантастическом пламени. Лица нет. Вместо него – маска. Маска белая, расписанная под стать наряду голубыми и черными мазками, линиями. Как будто пламя. Из прорезей маски – яркое, ледяное сияние голубоватого оттенка, как настоящее. Руки, одетые в белые перчатки, держат то ли посох, то ли трость, головка которого в виде феникса с расправленными крыльями. Это и есть Великий Хозяин.
- Дейдара-тяяяян!!!! А где ты был? – герцог скривился от такого обращения. Это он «тян»? Это ОН «тян»??!!! Сжав руки в кулаки, он повернулся к собеседнику и показал язык. Перед ним стоял маленький мальчишка с торчащими лисьими ушками и размахивал пушистым хвостиком. Его приемный брат. Родители этого лисеныша были просто величайшими оборотнями. Но в одной из битв с кланом кровососов, как ласково о них отзывались, пали жертвами хитроумно состратегированного плана. А жаль. Они были и правда замечательными воинами. Хотя Дейдара не кидал надежды вырастить из их отпрыска тоже хорошего бойца. Как ни как, а его покровитель действительно страшный и могущественный демон. И когда идет дележка, с этим малым лучше не спорить, а то и полруки оттяпать может.
- Наруто-кун, скоро рассвет – тебе спать не пора? – Дейдара «упер руки в боки» и изобразил праведный гнев, на что малютка лишь махнул хвостиком и потянул носом.
- А ты мне ничего вкусного не принес? – «сиротские глазки».
- Я к кому обращаюсь? – герцог нахмурился, стягивая маску.
- Так не честно! – воскликнул мальчишка, тыча пальцем в замызганное кровью лицо герцога. – Ты бродил и охотился! Ты обещал меня взять с собой!
- Там, где я был, тебя бы все равно не пустили, - герцог подошел к братцу, - ты не пробовал убирать и хвост и уши? Тебя же распознают.
- Так ведь в такое время гостей не бывает.
- Вот так привыкнешь и забудешься, да, - взял мальчишку за руку и повел вверх по лестнице в его комнату.
- Я себя контролирую и так удобнее! – вприпрыжку, повиснув на руке герцога, возразил мальчик.
- Ладно, иди спать, завтра поговорим, спокойной ночи, - открыв дверь в комнату, подтолкнул внутрь братишку.
- А завтра точно пойдем гулять?
- Точно, да, иди.
Молодой граф проснулся оттого, что на нем вдруг неожиданно что-то стало лишним. Распахнув глаза, он тут же наткнулся на довольную моську младшего братца. Стоило предположить, что соскучившийся мелкий за 15 лет будет пытаться наверстать упущенное. Да, как бы, не так!
- Пшел вон, - сонно пробурчал граф, смахивая с себя тушку братца на пол. Да вот только братишка всерьез решил взяться за задуманное. На проигнорированное «Ну, анииикиии», мальчик насупился и, усевшись на кровать рядом с укутанным до макушки старшего брата в одеяло, потыкал его в бок. Итачи лишь отвернулся, накрываясь с головой. Оскорбившись до глубины нежной детской души, юный мститель уселся в мыслительную позу. Радуясь столь долгожданному затишью, Итачи начал обратно проваливаться в забытье. Мелкий чему-то ухмыльнулся и в два прыжка забрался на полог кровати. Мысленно прицелившись, и отсчитав до трех, Мстяшка оттолкнулся от деревянного столба и сиганул в точно намеченную цель.
Через несколько секунд, посредством доброго пинка от старшего братишки, юный мститель летел с окна четвертого этажа.
- С пробуждением, Итачи-кун. Как спалось? – Мадара восседал на своем законном месте в столовой, орудуя вилкой и ножом. Замок наполнял томный золотистый свет и рассеивался по всему зданию. Плотные шторы не давали прямым губительным солнечным лучам пробраться внутрь, поэтому основным источником света были многочисленные свечи.
- Спасибо, хорошо, - молодой граф присел недалеко от главы клана. Пододвинув к себе порцию с еще теплым, недавно остановившемся сердцем, Итачи задумчиво посмотрел в сторону парадной залы, где висели портреты предков.
Младший брат, неуклюже разрезая правый желудочек сердца, высунул кончик языка и пыхтел как паровоз. Нож дернулся в его руках, и из-под острия брызнула кровь, попав на лицо брата.
Итачи встрепенулся, вытер салфеткой нектар и начал трапезу.
- Тебя что-то беспокоит, Итачи-кун? – Мадара хищно оскалился, раз за разом отправляя в пасть куски еще свежей плоти.
- У нас в университете также висел портрет Хозяина. Ходили слухи о Третьем Приходе, - безучастно тыкая вилкой подсердечную железу.
- Итачи, не хочешь прогуляться? Заодно расскажу тебе про Хозяина, - глава отложил столовые приборы с тихим звяканьем. – Я буду в гостиной.
- А я могу пойти? – Саске подскочил с места, слизывая с губ кровь.
- Нет, ты будешь отрабатывать трансформацию. А то кроме охоты и выпустить нельзя никуда.
Мальчик надулся и, гордо вздернув носик, удалился в сторону заднего двора.
Итачи еще некоторое время ковырял вилкой в тарелке, но тяжело вздохнув, отложил столовый прибор.
- Знаешь, Итачи-кун, эти приходы не были для нас чем-то радостным. При Первом Приходе на сумеречных была наслана болезнь, унесшая с собой жизни половины хороших воинов. При Втором были уничтожены абсолютно все. Выжили лишь единицы. Нам остается только восхвалять случай, что слухи остались лишь слухами, - Мадара вышагивал вдоль главной аллеи, никуда особо не глядя.
- Но почему Хозяин так жесток с нами? Ведь он нас сам сюда и выпустил, - молодой граф шел рядом, задумчиво осматривая родные места.
- Не знаю, говорят, что он обладает настолько могущественной силой, что приходя в этот мир, просто не может сдерживать ее.
- В университете нам так и не объяснили, не рассказали о Хозяине всего.
- Да? А что же вы там тогда делали? – Мадара глянул на подопечного.
- Повышали уровень вампиризма, именно поэтому я и могу сейчас с вами тут гулять, - пожал плечами молодой граф.
- Хм, довольно странно, что на этот раз декан не заставляла вас писать толстенные конспекты о Великом Хозяине, - ухмыльнулся глава, - может она заболела?
- Нет, ну она рассказывала, но не так, чтобы достаточно.
- Она вам рассказывала о великих противоположностях?
- О том, что мир состоит из противоречий? Да, рассказывала, - граф поморщился, вспомнив двухтомный конспект на тему «я фанатею от Хозяина»
- Вот, на каждое да есть свое нет. Если есть добро, то в противовес этому должно быть и зло. Этот же мир, - старший Учиха развел рукой в белоснежной перчатке, – грань между добром и злом. То есть люди здесь не добрые и не злые. А так, смешанное что-то. Считай еда. И как неверно воспринимают зло люди. Хозяин - князь Тьмы потому, что он восстанавливает противовес переполненному добру. Чтобы всегда сохранялся баланс.
- А если мы порождения Тьмы, то где-то есть и порождения Света?
- Не думаю. Мы ведь тоже не зло. Мы оружие для восстановления баланса.
- Выходит наша роль и не так уж велика, так?
- Я считаю, что мы просто еще пока не нашли своей цели. Вот люди, например. Посмотри на этих напыщенных индюков и куропаток. Ходят, распушив хвосты. Их цели настолько принижены и опорочены. Да и разве это целями назвать можно? Поэтому они и есть наша пища. Они думают, что они цари. Что выше человека нет. А смотри, уже и лежат на нашем столе. Настолько примитивны.
Итачи вдыхал пряный от пекарни воздух. Ветерок обдувал лицо. Мысли в голове плыли медленно, расплывались в лужицы. Молодой граф осматривал витрины со всякой всячиной, ни на чем не задерживая взгляд.
- О, святой отец, - молодой граф обернулся на ехидное приветствие Учихи старшего, - рад вас видеть. Как дела на святой земле?
- Ха, и вас рад видеть граф, - седовласый мужчина, поцеловал кулон божества, свисающий по его руке, - у нас и лучше быть не может. Эти козлы с провинции скоро привезут новых монашек, так что ждите свежих припасов.
Отец заговорщицки ухмыльнулся и тут же что-то зашептал на ухо Мадаре. Мадара кивал в ответ и также расхохотался.
- Неплохо, думаешь, все уляжется?
- А куда они денутся? Этих мудаков если не так, то на каторгу потащим! Инквизиция, - пропел, блаженно закрыв глаза, седовласый служитель. – А это еще кто? Ба, не уж то сам Итачи. А я-то думаю, что за …, - священнослужитель осекся под предостерегающим взглядом молодого графа. Затем почтительно поклонившись, ухмыльнулся. – Не думаю, что вам даже через 500 лет удастся осуществить задуманное, но исключительно из уважения к вашему роду, я не буду ввязывать вас в неприятности.
- Хидан, какие еще новости у тебя есть? – Мадара облокотился на витиеватый заборчик.
- Да ну нах*й, - Хидан сплюнул в сторону, - Все тот же Какузу. Это дерьмо все еще ворчит, что я слишком открыто работаю. А что мне еще нах делать? Девственницы нынче в моде. А где их сейчас еще достать, раз не в церкви? Да, кстати, вчера на приемном вечере бабу разодрали.
- Снова эти шавки?
- Они самые, но разодрали и правда красиво, хрен кто узнает.
- Где был этот бал?
- В особняке той коровы, Лефевр. Она кстати и сама загнулась, когда увидела, что с ее дочуркой сотворили. Трагедия, трагедия. Сегодня все утро отпевал и одну и вторую.
- А как насчет изгнания?
- Одержимых мы придаем священному пламени! – таинственно пробормотал священник, еще раз поцеловав символ божества. - Так, ну что-то заболтался я с вами, Великий Дзясин-сама требует новых одержимых.
Соклановцы еще некоторое время проследили за удаляющейся фигурой служителя, а потом направились в сторону лавочки в тени раскидистого каштана.
- Почему и через 500 лет не смогу осуществить задуманное? – Итачи прикрыл глаза, плотнее застегнув мундир – солнце, хоть и заходящее, обжигало кожу.
- Хидан бессмертен, хоть голову отруби, все равно орать будет, - на Мадару видимо лучи действовали менее губительно, он лишь провел ладонью по лицу. – На мнение Какузу действеннее было бы отрезать ему язык.
- Подумать только, и это святой отец, - хмыкнул граф.
- Не то слово, но лучше не найти все равно.
- А что там с убийством? – Итачи посмотрел на предка.
- Шавки снова залезли на нашу территорию. Мы думали, что разбили их основное гнездо, но видимо они собрались с силами и это сигнал. Убийство в самом центре нашего округа. Надо менять сторожевых.
- Мадара-сан, с чего началась война? – юный вампир поднял глаза к небу.
- Не ищи там ответов, и не надейся, что попадешь туда, - оскалился глава. – Никто не помнит, с чего она началась. Говорят, что она возникла еще между сыновьями Хозяина, да и много еще версий есть. Лучше, конечно же, прочесть летописи, но они нам недоступны.
Мадара вздохнув, посмотрел на заходящее солнце.
- Хм, оно никогда не будет настолько же совершенным, что и Луна. Ну что, Итачи-кун? – граф перевел взгляд на отпрыска, задорно ухмыльнувшись и вставая со скамьи. – Покажешь, чему тебя там научили? Пойдешь сегодня на охоту?
- Эй!! Это что такое? – герцог рассматривал свое любимое достояние. Точнее то, что от него осталось. – Это кто тут экспериментатор такой, да? – подскочив с постели, Дейдара понесся в сторону дворцовых мастерских, что располагались в подвалах. Поскользнувшись на недавно вымытой лестнице, герцог чуть было не плюхнулся на пятую точку, но вовремя вздернул руку и зацепился когтями за гобелен. Чертыхнувшись, оттолкнулся к противоположной стене и, перескакивая через портреты, понесся по стене вниз.
Дверь даже не пришлось открывать: набрав хорошую скорость и отпрыгнув с очередной колонны, навалился на дубовую дверь, которая с тихим скрежетом тут же отвалилась и рухнула внутрь комнаты.
Встав с никуда не пригодной деревяшки, герцог отряхнул с ночного платья пыль и воззрился на мастера, творившего за столом.
- Дейдара-сама, на вашем месте стоило бы вести себя культурнее, - подал голос мастер.
- Хм! А на вашем месте стоило бы выбирать себе кроликов для опытов в другом месте! – возмутился герцог. – Это вообще что значит, да?
- О чем вы?
- Об этом!!! – герцог, взвизгнув, в один прыжок оказался рядом с рыжеволосым мастером. Схватив того за шиворот ткнул лицом в свой хвост. Лисий хвост, что раньше отливал золотом, как и волосы на голове, был измазан в гари, саже, местами выбрит и вообще имел вид изрядно потрепанный. К тому же он был весь в щепках и каких-то нитях.
- Хм, вы его случаем в камин не засовывали? Или там под секатор? – мастер безучастно оглядел «потерпевшего» и снова вернулся к куклам.
- Хочешь сказать, что не ты? – опасное низкое рычание и вздыбившееся волосы на макушке.
- Дейдара-сама, - устало протер искусственную руку мастер, - я уже как дня два не покидал своей мастерской. Поищите виновника в другом месте.
- Сасори? Вы уже заменили ее, да? – блондин успокоился и теперь с трепетом рассматривал протез, на месте которого раньше была рука.
- Как видите, - Сасори аккуратно пошевелил пальцами, как бы удостовериваясь в их пригодности.
- А…может быть, сходили бы к хирургу нашему?
- Нет, благодарю, но я не нуждаюсь, ни в чьей помощи, - мастер отвернулся обратно к куклам. – Кстати, во благо нашего клана, умоляю, впредь, ведите себя более осмотрительно.
- Но, как вы…? – голубой глаз пораженно уставился на рыжий затылок.
- Об этом уже все знают, - буркнул мастер, небрежно дернув рыжим ухом. Понятно, даже в такой глубине он слышал все, что творилось на улице.
- Вот так, теперь ваш хвост как новенький, - бледнолицый лекарь облизал тонкие губы. - Впредь будьте осторожны.
- Да уж, буду, - герцог осторожно потыкал пальцами хвост.
Лекарь собирал сумку, позвякивая склянками, что-то мурлыкая себе под нос. Взгляд его желтых глаз то и дело оказывался на фигуре герцога, обдумывающего что-то, наверняка, занимательное.
- Скажите, Дейдара-кун, - лекарь жеманно улыбнулся, садясь напротив кресла герцога, - что вы думаете по поводу ужасного убийства сегодняшней ночью?
Дейдара нахмурился: раз уж и этот хрыч знает, то дело и правда может принять серьезный оборот. Вот ведь, и повеселиться не дадут.
Луна. Как она прекрасна. Такая свежая. Интересно, если ее лизнуть, то на языке останется иней? Или язык примерзнет как к металлу? И может ли она светиться самостоятельно? Луна. Кровавая богиня, что вырвала и пленила сердца своих детей и теперь наслаждается своим превосходством. Богиня ночи как фильтр. Очищает землю от всего ненужного ей. Ночь скрывает все лишнее, а Луна охватывает самое интересное. Добавляет в темный бархат серебристую тайну, рассеивая ее туманом. Звезды, эти маленькие бисеринки, по сравнению с великой Богиней, как ее подданные утверждают ее превосходство.
Луна всегда завораживала сумеречных. Всегда во имя Луны совершались войны, ритуалы, посвящались песнопения и стихи. Все жертвы ради нее. Все для нее.
Итачи стоит на шпиле церкви и внюхивается в ночной воздух. Умиротворение, разлившееся по его венам, опустошало голову от мыслей. Нужно насладиться этой игрой. От начала и до конца.
Полный покой. Непоколебимое состояние. Тело плотно сливается с ночью, дыхание – с ветром. Теперь Итачи – ночь.
Граф, наверное, предвидел, чем почувствовал пьянящий аромат крови неподалеку. Легко втянуть носом воздух, чтобы определить жертву. Теперь она от него никуда не спрячется. Если только не выкачает из себя всю кровь. Итачи уже знает, что это девушка 19 лет, II группы крови, и что она уже не девственница. Жаль, конечно. Но, все же, лучше, чем старуха в противоположной части парковой аллеи.
Губы расползаются в голодной ухмылке, обнажая тут же заострившиеся клыки. Пропустить воздух через слегка приоткрытые зубы и выдохнуть с легким свистом. Этот запах. Этот прекрасный запах жизни. Его будущей жизни. Манил. По умиротворенному телу пробежала легкая дрожь. Дрожь предвкушения.
Глаза распахнулись, и с земли можно было наблюдать за двумя вдруг появившимся красными огоньками на шпиле церкви.
Кровавые глаза тут же нашли жертву и хищник, ловко оттолкнувшись от шпиля, полетел вниз. Стрелой, несясь вниз, рассекая воздух. Уши закладывало от шума ветра. А кровь закипала от нарастающего адреналина. Перекувырнувшись в воздухе, охотник легко приземлился ровно на ноги и, не теряя ни секунды, тут же бросился по запаху. Отличное зрение помогло тут же найти жертву, даже находясь на действительно дальнем расстоянии. Перепрыгивая через кусты и пни, огибая деревья, в несколько прыжков преодолевая заборчики и пробегая по стенам зданий, охотник приближался к жертве. Животный инстинкт. Превращал в чудовище. Когти отросли, лицо обезобразилось, а из пасти вырывалось шипение.
В несколько прыжков достигнуть цели, схватить за горло и погрузить острые, как бритва, клыки точнехонько в сонную артерию. А затем с жадным хлюпаньем высасывать кровь. За каплей капля. Давясь, отфыркиваясь, закашливаясь, обливаясь, но, все же, не оставляя не единого шанса на выживание. Удерживать когтистыми руками, когда жертва уже не может стоять. И отшвырнуть от себя как грязный мусор, брезгливо сморщив уже аккуратный носик, когда сосуд нектара совсем посинеет.
А затем по земле будет простираться тень существа с огромными крыльями.
- Тонкая работа. Я бы сказал, даже хирургическая, - мужчина в темно-сером плаще поправил шляпу в виде котелка.
-Ну, так давайте расспросим местных хирургов? – устало предложил мужчина помоложе, кутаясь в коричневое пальто. В последнее время солнце радует все реже и реже. Часто моросит мелкий противный дождик, а с утра простирается густой промозглый туман.
- Это мог бы сделать и цирюльник, - предположил первый.
- Это не дает никаких результатов, - вздохнул второй, оглядывая толпу местных зевак, - признайте: мы в тупике. У нас ни одной зацепки.
- Что здесь произошло? Вы видели, что произошло? – пронеслось в толпе.
- Еще одно убийство. Девушка.
- Да, не уж то?
- Вот так то.
- А кто же эта бедняжка?
- Прокаженные!!! Это все нечистые!!! Что я говорила?! Но меня никто не слушал! Мы прокляты!!! Мы все умрем!!! – стражи порядка обернулись на шум. Удерживаемая пятью солдатами, кричала знакомая старуха. Чепец съехал на бок, волосы растрепались, помятый и продранный платок упал с плеч на мостовую. Старуха размахивала руками, и вопила что-то о возмездии, проклятии. Сопровождалось все каким-то странным смехом.
- Я прошу прощения господа. Продолжайте с миром, а я помогу бедняге, - донесся из-за угла напевный голос.
- Вы как всегда во время, святой отец, - усмехнулся молодой инспектор.
- Ох, так что же тут такое твориться! – возопил отец, завидев труп между полицейскими. – Да упокой великий Создатель ее душу!
В толпе пронеслись одобрительные шепотки.
- Что твориться, что твориться, - причитал проповедник, качая головой. Резвой трусцой он подоспел к старухе и приобнял за плечи.
- Не волнуйтесь, святой отец, - подал голос инспектор с котелком, - скоро она полностью будет в вашем распоряжении.
- Будем-с ждать, - пробормотал священник, и, накидывая капюшон на среброволосую голову, поцеловал кулон, висевший на руке, - О, великий Дзясин-сама.
- Демоны!! Демоны!! Это все они!! Они нам всем глотки перегрызут! Хахаха!! Потом посмотрим, кто будет смеяться последним! Хахахаха!
Старуха еще долго заходилась в истерическом смехе, пока святой отец отводил ее в сторону церкви, в который раз успокаивая и что-то бормоча на ухо.
- Ее уже и психушка не спасет. Один создатель быть может и не отвернулся.
- Да и наш отец. Всем помочь готов. Любому грешнику. Таких людей хороших и благочестивых еще и поискать надо.
Итачи приподнялся с кресла, поворошил угли в камине, и, устало зевнув, потянулся. Отпил с бокала крови, предположительно мужчины, подошел к окну.
День с самого утра был пасмурным. До сих пор идет дождь. Сыростью пахнет даже здесь. Граф еще некоторое время рассматривает силуэты за пеленой дождя, затем возвращается к камину. Хм. Дождь за окном, и огонь в камине. Противоречиво природе, но уютны эти противоположности. Подумав о вечности бытия еще некоторое время, граф решает подышать свежим воздухом. К тому же Саске уже давно просил погулять с ним.
На кофейный столик у кресла поставил бокал и подхватил только что прочитанную книгу.
Задумчиво провел пальцем по корешку. Вильям Шекспир, «Ромео и Джульетта». Действительно красивая история.
- Не прыгай по лужам! Простудишься! – блондин одергивает блондинчика поменьше.
- Меня не прошибет! – горделиво ткнув в грудь пальцем, мальчишка растягивает лыбу до ушей.
- Ты сейчас отправишься обратно.
- Ну, весело же! Смотри! – и мальчишка, с разбегу прыгает в лужу. Брызги разлетаются во все стороны, смешиваясь с тяжелыми каплями дождя.
- Ты что это вытворяешь, щенок? – прошипело над ухом лисеныша. Лисеныш обернулся на шипение и тут же в ответ приглушенно зарычал.
- А ну повтори, что ты тут сказал, - волосы на макушке вздыбились шерстью, немного пригнулся, обнажая клыки.
- Щенок! – свистящее шипение в ответ, клыки не меньше, мерцание алых глаз.
- Саске, где твои манеры? – над напрягшимися малышами нависла тень.
- Он меня обрызгал!
- А ну отойди от него, - прохрипело рядом.
Две пары красных глаз устремились на источник звука. Саске оскалился сильнее.
- Так это ты? Великий и ужасный граф Итачи Учиха? – насмешливо скривил губы подошедший. – Не особо выделяешься.
- Не задавал себе подобной цели.
- Самый умный? Не лезьте к нам, и мы не тронем вас. Вроде бы этот вопрос мы уже решили, - блондин скрестил руки на груди.
- Так ты, следовательно, герцог Тсукури. Тебя описывают более внушительно, нежели ты из себя представляешь.
- Уж глотку тебе перегрызть силенок хватит.
- Хм, - блондин не успел даже пригнуться, как его прижали к сильной груди, руки заложили за спиной одной рукой, а второй крепко удерживали за горло. Клыки слегка касались шеи, по коже расходились мурашки от того места, где обдавало горячим дыханием. Дейдара дернул руки обратно, на что его ощутимо прогнули в спине.
- Не стоит так неожиданно извиваться, я могу и покалечить такую красоту, - буквально мурлыканье мартовского кота на ухо.
- Ты…, - прохрипел плененный, - отпусти немедленно.
- С какой это стати? – ухмыльнувшись, облизать удлинившиеся клыки.
- Отпусти его! – требовательно рыкнули где-то снизу. Недовольно опустив взгляд, граф изумленно уставился на сваленного в лужу брата, шипящего и булькающего что-то невразумительное, и на мелкого блондинчика, свирепо сверлящего взглядом Итачи, чуть ли не на 180 градусов выворачивая руки Саске. – Отпусти!!!
Вечно этот глупый брат все портит. Достал. Вот возьмет и бросит его так.
Хмыкнув, Итачи спокойно отпускает из захвата оборотня и отходит в сторону. Лисеныш, убедившись, что его брату ничего не угрожает, также слез с булькающего вампиренка. Пострадавшие отряхнулись и подошли каждый к своему спасителю.
- Приятно было познакомиться, Дейдара-кун, - граф склонил голову в почтительном поклоне и удалился. Мелкий брат тут же поскакал за ним.
Дейдара показал язык удаляющейся фигуре и, с чувством выполненного долга, усадил Нару-тяна к себе на шею и понесся обратно во дворец.
Церковь. Дом великого Создателя. Именно здесь вы можете покаяться в своих грехах, открыть душу, не боясь, что об этом узнает кто-то еще. Место, где время не властно. Место гармонии души и тела. Место, где тебя переполняет благодать, а голова светлеет. Все темные закрома души исчезают под ярким светом паникадило и множества свечей прихожан. Место, где все твои деяния как на ладони образов, расположенных там, в огромном количестве.
Когда только входишь в церковь, понимаешь, что ты не один и есть те, кто может помочь тебе. Хор мальчиков и девочек такой чистый и невинный, напоминает хор ангелов в раю, а богатое убранство как будто и вправду на некоторое время отправляет тебя в рай. Витражи на окнах делают освещение в этом доме загадочным, таинственным.
С наружи церковь так же не выглядит скромной. Огромное здание, построенное в готическом стиле, чей шпиль пронзает небеса, словно бросает вызов свету. Но на самом деле приближает грешников к нему. И самое главное убранство – роза. Круглое окно в центре с символикой розы.
Роза не просто так. Sub rosa (с латинского) – под розой, то есть секретно. Роза у древних римлян была эмблемой тайны; если розу подвешивали над пиршественным столом, то это означало, что о сказанном здесь надо молчать. Ну, а теперь этот символ стал изображаться и на исповедальнях.
- О Великий, упокой душу несчастной в мире и покое на благих землях твоих! Да пусть благодать осыплется на безутешных родственников. Да дай нам силы справиться с этим несчастьем! Ниспошли на грешных сыновей и дочерей благословение твое! Да блядь, какого хера здесь так дует? Какое дерьмо опять не закрыло дверь? - священник, чертыхнувшись, подскочил с места, неуклюже взмахнув рукой, от чего одна из свечей упала ему на мантию. – Да что, блядь, за день сегодня такой хуевый с утра?
Отец попытался затоптать огонь на подоле мантии, однако усиливавшийся ветер из распахнутой двери наоборот подбадривал языки пламени на более бурные действия.
- Твою ж, сука, за ногу! – священник содрал с себя горящую мантию и с диким воплем кинул ее в чан со святой водой. Через пару мгновений тряпка потухла, и Хидан, сплюнув в тот же чан, подобрал остатки покровной ткани. Выжав, кинул к алтарю, а сам направился закрывать двери.
- Какой из тебя преподобный, не стыдно? – раздался за статуей архангела чей-то до боли знакомый, скуповатый до эмоций, голос.
- Не тебе меня судить, мудила! – Хидан в который раз поцеловал кулончик. – Я тебе уже сколько раз повторял, чтобы ты, сука, двери закрывал?
- На гильотину бы тебя, - свет от многочисленных свечей, наконец, выхватил силуэт крупного мужчины с покрытой головой и на половину лица. Зеленые глаза неотрывно следили за среброволосым. – Чтобы сдох наконец.
- Ты же знаешь, что это невозможно, - нагло расплылся в улыбке и пошел навстречу гостю.
- Хотя бы язык вырезать, этого было бы достаточно, - судья облокотился на статую.
- Какузу, Инквизитор ты мой, у тебя же, как выходной, - пропел отец, вешаясь на судью. – К тому же, кто же тогда будет вести проповеди?
- Твои проповеди даже шавка из подворотни проведет лучше, - Какузу схватил преподобного за подбородок, надавливая на челюстную кость возле ушей, заставляя того открыть рот.
Вырвавшись, Хидан потер подбородок.
- Охренел совсем? Больно ж, мать твою!
- Не так уж и сильно я надавил, - пожал плечами судья.
- Дзясин-сама еще ни разу не высказал своего недовольства по поводу моих проповедей, так что, твоим шавкам лучше забиться.
- Ты ради этого Дзясина чуть ли не дерьмо ешь, - фыркнул судья.
- Да, что ты…, - ощетинился Хидан, но запнулся на полуслове, - Кузя? – жеманно расплывшись в ухмылке, язычник прильнул к судье, - Ты что? Ревнуешь?
- Отлипни.
- Ревнуешь, - удовлетворенно протянул фанатик, - Кузя, а давай ты как с тем заключенным, что вчера был, со мной так же? А потом я тебе покажу, что из меня хороший проповедник, м? И что язык мой тоже бывает полезным.
- У тебя колья есть? – приподнял бровь.
- И даже плети, - мурлыкнул в ухо священник.
Автор: Sweet Heretic
Фэндом: дада, все тот же Наруто
Пейринг: Итачи/Дейдара, ну и так по мелочи)
Жанр: мистика, романтика +юмор (старый добрый Хидан)
Рейтинг: NC-17 (куда ж без него х)))
Предупреждения: сильно верующим людям советуется не читать…хотя бы некоторые моменты. Так же советуется не читать хотя бы некоторые моменты слабонервным людям…ну мало ли..
Размещение: тока с моего разрешения
Состояние: закончен..еси кому понравицца, то можно организовать и проду)
читать дальше
Дорога. Как много в этом слове. Она как наш жизненный путь. Какую дорогу выберешь, туда тебя и приведет. Будь то паб с раскрепощенными девицами или приятное воспоминаниям поле, где проводил все свое детство. Дороги извилисты, на них происходит много встреч, незначительных и важных. Препятствий в виде лужи либо пропасти. Дороги пересекаются с другими похожими и не очень путями. Могут сливаться или тут же расходиться. Могут быть ухабистыми и ровными. Часто могут вводить в мысли о неверности выбранного пути. Особенно, когда начинаешь понимать, что заблудился. Главное вовремя успокоится и не паниковать. А продолжать идти вперед. Земля круглая. Выкрутишься. Да и пропасти не вечны. И у всякой лужи есть дно. Бывает даже, что начинаешь оборачиваться назад. Останавливаешься. И поворачиваешь. Слабо. Только трус может так поступать. А разве нет? Разве не трусы боятся того, что ждет их впереди? Боятся нового? И заблуждаются они с самого начала. Ведь ничто не остается как прежде и обратный путь тоже изменится. Будь то новая лужа после недавнего ливня, или упавшее после грозы дерево, все равно тебя ждет новое препятствие.
Но все дороги одинаковы. Одинаковы тем, что последний их путь на кладбище. Все мы, когда-либо умрем, нужно лишь верно выбирать дорогу на перекрестке, чтобы не оказаться там раньше времени.
Бывает, что дорогу выбирают за тебя. А бывает, когда ты резко с одной, оказываешься на другой. Или так, что вся твоя дорога вдруг оказалась в тени. В вечных сумерках. И ни одного светлого пятна, ни свечи, ни мигающего света от керосиновой лампы брички, что едет навстречу.
Дороги могут быть разного направления. Сейчас молодой граф возвращался домой.
Возвращение. Есть в этом нечто необычайно сладкое. Увидеть сколько перемен произошло за твое отсутствие. И с восторгом отметить, что тот же сад, и тот же пруд в саду, а и даже та же ива над прудом остались как и перед отъездом. Как и сто лет назад. И сто пятьдесят лет назад, когда молодой граф только родился.
Молодой граф откинулся в обитом красным бархатом диванчике и, закрыв глаза, вздохнул. Мерное цоканье копыт четверки убаюкивало. Уже вечереет, а значит, занавеси можно приподнять, сегодня был ужасно солнечный день. Молодой граф потянул носом воздух. Запах становился все более знакомым – они вернулись. Родные края. Родная страна. Еще немного и они будут в столице, а там до замка и рукой подать. Молодой граф запустил руку в черные длинные волосы, аккуратно перевязанные лентой. Бледное лицо повернулось к окну, всматриваясь в темнеющий пейзаж за окном, чувствуя, как с каждым мгновением к нему возвращаются силы. Взгляд темных глаз останавливается на белке, сидящей в густой кроне дуба, пытающейся разгрызть желудь. Граф ухмыляется, обнажая безупречно острые белесые клыки. Хищно облизывается – он с утра ничего не ел. Совсем ничего. А нормально не ел он уже как дня три. Утренний кофе с тремя хрустящими булочками и стейком нормальной пищей не назовешь. Белка, учуяв интерес к своей персоне, пискнула и выронила желудь. Она повела носом в сторону хищника и, встретившись с горящим взглядом чудовища, заверещала и бросилась наутек. Ее крик подхватили и другие лесные жители.
- Господин желает перекусить? – подал голос кучер. Хриплый, скрежащий как металл. Хотя, с такими зубами как у него, в этом можно не сомневаться. Наверняка почуяв настроение своего господина, тоже стал принюхиваться.
- Не здесь, Кисаме, - тихо произнес молодой граф. С легкой ленью. Но он знал, что Кисаме услышит его. У таких как он слух отменный. Как и хватка. – Это пока не наша территория.
- Война все еще идет? Итачи-сан! Но ведь ходили слухи о перемирии! – фактически мольба в его голосе.
- Слухи ходили и о Третьем Приходе. Как видишь, это всего лишь слухи. Но…на охоту выйти не повредит. Но наедаться сильно не следует - дома нас ждут, - перед глазами молодого графа тут же вспыхнули знакомые силуэты, позабывшиеся за столь долгое время разлуки. 15 лет - не шутка.
- Эх! Понеслась! – рявкнул кучер и звук рассекающего воздух хлыста ударил по ушам, а цоканье копыт с размеренно-медленного переменилось на ускоренное. Видимо, Итачи-сан не единственный, кто был здесь голоден.
Небо постепенно укрывал сумрак. С томно-голубого оно постепенно окрашивалось в нежно-розовые тона. Чем выше от заходящего солнца, тем краски становились холоднее. Сиреневый, фиолетовый, местами темно-синий. А у горизонта золотой проблеск пятака, окруженный нежным мягким розовым ореолом. Ветер поднимал с природного ковра редкие листья и хвою, гонял ветки, перекатывал мелкие камушки, что попадали под колеса. Вскоре лесом занялись сумерки. Мелькающий за окном пейзаж был однообразен. Деревья от малого до высокого, вывороченные пни, разросшиеся кусты, булыжники. Иногда виднелся косяк диких гусей или любопытная мордочка олененка, выглядывающая из-за молодой липы. Четверка с тяжелым храпом перебирала копытами по дороге, поднимая столбы пыли за собой. Вскоре стало раздаваться уханье сов и филинов, вылетевших на охоту и ленивое карканье старых воронов, перебирая последние новости. Холмы полностью укрыты лесами. И теперь они как будто сменили свой наряд. Теперь они таили нечто загадочно-опасное. Из-за верхушек высоких сосен показалась луна. Подмигнула своим мягким серебристым светом и снова скрылась за новой верхушкой очередного великана. Где-то в гуще леса послышался протяжный вой. Холодный, как голос, такой же холодной луны. Долгий, звучный, немного печальный. Его подхватил второй голос. Немного нежнее, но, все же, такой же холодный. Глубокий. Молодой граф отсчитывает до пяти и теперь это уже целый хор, как хвала великой Луне. Он по-своему прекрасен. Такой живой. И опасный. Колесо натыкается на булыжник и повозку встряхивает. Фонарь, что и так слабо освещал каретное пространство и вовсе потух. Граф на это лишь ухмыльнулся, открыл глаза, излучая уже свой свет. Красный свет, идущий от хищных глаз.
- Простите, господин, не рассчитал, - извиняюще скрежещет зубами слуга.
- Ничего, - равнодушно отзывается хозяин, жадно наблюдая, как воск в остывшем фонаре твердеет. – Что, Кисаме? Заслушался?
Кисаме знает, что господин не издевается, скорее интерес с диким скучанием. Кисаме на это лишь хмыкает, и, кривя губы в усмешке, тоже коротко воет, а затем хохочет и еще что-то бубнит себе под нос.
Итачи блаженно закрывает глаза и снова погружается в омут мыслей, который снова приведет его к легкой дреме. Рука расслабленно покоится на красном бархате, изредка поглаживая дорогую обивку.
Война между кланом оборотней с кланом вампиров продолжается уже много веков. Когда она началась, не помнит никто. Те, кто был свидетелями этих событий давно либо обратились в пепел, либо спят беспробудным сном, чье время на пробуждение еще не пришло. С чего она началась так же непонятно, везде рассказывают по-разному. А источники, где могла бы храниться эта информация закрыты от нынешних праотцов. Каждая ночь превращается в кровавое месиво, о котором смертные даже не догадываются, продолжая устраивать балы и званые вечера, не подозревая о том, что даже происходит в их замках. Всего шесть веков назад, когда победа вампиров была не за горами, случилось нечто страшное. Все называют это Вторым Пришествием, после которого погибли почти все. От великих армий демонов остались лишь пара щенков и мышей, но все же они выжили и продолжили начатую их предками бойню. Для многих эта война – смысл их жизни. Ведь жизнь тех, кто жил в сумерках, просто существование. Без цели и будущего. Просто дорога в тумане. Отличительная особенность сумеречных – одиночество. Очень не многие сбиваются в стаи добровольно, обычно это общая цель, как в данный момент, война. Или же продолжение рода, но для того, чтобы производить потомство вампирам как и оборотням нужно пройти этап в несколько вечностей. А до этого существование ради поддержания жизни, оживаешь лишь для охоты. Охота становится единственным развлечением в этом скитании.
Молодой граф не сводил звериных глаз с серебряного диска в небе, он как магнит притягивал к себе. Заставлял любоваться своей красотой, своим безмолвием, своей отрешенностью от быта, своим трагизмом, роковым своим характером. Каждый демон мечтал хоть немного походить на богиню ночи. И даже сам Итачи чувствовал эйфорию, когда кто-то сравнивал его с безмолвной красавицей. В отличие от своей сестры Луна была добрее к своим детям. Солнце же за что-то возненавидело отпрысков ночи и с каждым днем все тщательнее пыталось погубить их. Но все его попытки были тщетными. Стоило Солнцу закатиться или на время скрыться за тучей, то все раны с молниеносной скоростью заживали.
Люди – глупцы. Они свято веруют, что солнце способно погубить нечисть. В чем-то они правы. Способно. Но если нечисть не может уже двигаться, чтобы добраться до ближайшего укрытия. И то на кремацию должно уйти как минимум часов 5. День ослабляет нечисть. Они теряют свою неуязвимость. Вампиры могут свободно перемещаться в пасмурный или не солнечный день. Солнце оставляет ожоги. Но вампир высокого уровня может беспрепятственно находится на солнце до полутора часов. Зрение ослабевает, сила отпускает. В ушах не очень приятный шум, что сильно отвлекает. Вампиры низких уровней могут сгореть и за полчаса. Оборотни напротив беспрепятственно могут быть в ярчайший солнечный день и им ничего не будет. Но они также слабеют. Теряется их безупречное обоняние, которое развито гораздо лучше, чем даже у самых высокоуровневых кровопивцев. Но зато у них есть прекраснейшее зрение, что и заменяет плохой нюх.
Если сравнивать вампиров и оборотней, то у каждого клана будут свои преимущества, которых нет в другом. Так же много и схожестей. Вампиры очень ловкие, быстрые, тихие, одинокие стражи ночи. Их сила, их нектар – чужая кровь, струящаяся в их венах, смешивающаяся с несколькими каплями своей собственной, что дает им улучшенный геном. Вампиры легки, неуловимы. Но это не единственные их качества. Они так же сильны, как и оборотни. Но у оборотней преобладает грубая сила. Сила в сочетании с демонической силой. У вампиров сила плюс демоническая ловкость.
Оборотни. Дети демона-волка. Живут преимущественно стаями в своем гнезде. Зрение у них лучше, чем у простого человека, но куда хуже глаз вампира. Им помогает нос. Обоняние настолько тонкое, что они способны уловить каплю крови в другом городе даже в бурю и грозу. Их нектар – кровавая плоть, сырое мясо, которое они мощными челюстями срывают с костей, сдирают острыми когтями. Они разрывают жертву на части, как дикие звери. Если в движениях вампира проступает нечто гипнотизирующее, обаятельное, что заставляет жертву идти за ним хоть в пекло, то движения оборотней лишены этого. Они чем-то походят на животных. Нет, они не ходят на четырех конечностях и не рычат на всех подряд. Но в каждом жесте присутствует что-то звериное.
Ошибочно люди считают, что именно полнолуние заставляет тварей тьмы трансформироваться во что-то страшное и нападать на всех бездумно. Глупцы. Тогда бы от городов ничего и никого бы не оставалось. В самом же деле полнолуние это пик силы, как оборотней, так и вампиров. Это время полного преображения детей ночи. И трансформации подвергались не только оборотни, и определялась она не по фазам луны. А по желанию и опытностью самого трансформирующегося. То есть и оборотень и вампир могут обращаться. Точнее они высвобождают и принимают облик того демона, который их покровительствует. Чем могущественнее демон, что дал тебе жизнь, что живет в тебе, тем выше твой уровень.
Эта война идет слишком долго. И противники знают друг о друге тоже слишком много. Что делает новые стычки практически глупой тратой времени.
Для чего же истинное предназначение сумеречных? Для какой миссии пустил их на этот свет великий Хозяин?
Свет луны ударил прямо по глазам, как будто побуждая хоть к каким-нибудь действиям. Луна жаждала хлеба и зрелищ. Граф на это лишь жадно оскалился.
- Подъезжаем, Итачи-сама, - ухмыльнулся слуга, оборачиваясь к хозяину, слыша его довольное шипение. – Потерпите? Али сразу тут и сотрапезничаете?
- Довольно, Кисаме, - молодой граф в отчаянии запустил когти в обивку. Они слишком близко от дома. Мать будет огорчена, если он не присоединиться к первому совместному ужину. – Заставь двигаться этих кляч, иначе это сделаю я.
- Слушаюсь и повинуюсь, - с безумной улыбкой кучер замахнулся хлыстом и, рассекая воздух, хлестал по спинам лошадей, рыча и завывая, как стая голодных волков. Лошади дико заржав, стрелой, поднимая клубы пыли, комья грязи, помчались в сторону огней. Напуганные, взмыленные, храпя, потеряв рассудок, животные мчались вперед и вперед. Граф вцепился в спинку, злобно косясь на кучера, а тот лишь довольно хохотал, похлестывая лошадей по икрам, и будоража весь город. Кисаме – единственный оборотень, служащий на стороне вампиров. Он очень силен и опасен, но он безукоризненно подчиняется хозяевам. Хотя полноценным хозяином воспринимает только молодого графа. Итачи лишь облегченно вздохнул, когда, наконец, показались пики их замка.
- Сынок! Ну, наконец-то ты прибыл! Мы уж стали думать, что только завтра и прибудешь. Время-то рассвет почти! Что ж вы так! – женщина в пышном платье порхала возле только прибывшего молодого графа, щебеча не умолкая. Затем она наконец-то обняла свое чадо, прижав покрепче, и тихо всхлипнув, прошептала, - с возвращением, сынок.
Итачи успокаивающе гладил мать по спине, довольно улыбаясь. Каким бы одиноким не был твой путь, хорошо, что есть место, куда так приятно вернуться. Где тебя ждут.
- Сын, - в высоких дверях показался суровый силуэт. Его отец. Гордой походкой он подошел к Итачи, остановился, оценивающе осмотрел.
- Микото, отцепись от него. Дай мне посмотреть на сына, у тебя вечность есть, чтобы плакаться, - Фугаку-сан фыркнул при последних словах. В его понимании женщины только и могут, что реветь при каждом удобном случае. Сначала Микото рыдала, что ее сын должен уехать на такой долгий срок на обучение. Затем рыдала на отъезде. Потом неделю рыдала «как он там, хорошо ли с нашим сыночком?» Затем рыдала по три дня после каждого полученного письма. А так как Итачи, по просьбе матери писал как можно чаще, то рыдала она, практически, не переставая. Вот и сейчас.
Все еще промакивая глаза шелковым платком, женщина отошла от сына. Отец принялся рассматривать наследника. Подрос. Возмужал. Стал сильнее. Опытнее. Умнее. Фугаку на днях получил все документы об успеваемости, грамоту об окончании, и благодарственное письмо родителям, восхваляющее их юное дарование.
Окончив с напыщенной дипломатичностью, отец обнял сына, сжав посильнее, словно отпуская все волнения. Отпустив, он взглянул в глаза молодого графа, долго что-то там искал, - я горжусь тобой. Ты настоящий сын своего отца. Истинное дитя своего клана.
Прихлопнув по плечу Итачи, он подозвал к себе дворецкого, узнать об ужине, как в залу что-то ввалилось и, чудом не растянувшись на ковре, подлетело к Итачи-сану, обхватывая его и тиская в нечеловеческих объятиях.
- БРАТИШКА!!! – маленький чертенок прижимался к Итачи что-то быстро и громко вопя, понять, что именно не представлялось возможным. Итачи присел на корточки перед младшим братцем. Отметил, что братишка подрос за такое небольшое время. Волосы растрепаны, глаза из черных неконтролируемо превращались в красные. Вполне естественно для еще маленьких вампирят. Еще не полностью овладевших своей силой, но умеючи проявляя ее.
Заметив такой пристальный взгляд, мальчишка угомонился, в ожидании. «Повзрослел», - вздохнул про себя Итачи. Уже не совсем тот шумный, приставучий, слабый мелкий. А маленький хищник. Его уже берут на охоту со взрослыми, хоть и под надзором кого-нибудь из старших.
Маленькие босые ножки, переминались по ковру, а ладони сжимали шелковую ночную рубашку.
- Так ты все еще спал? Не поздно ли? – Итачи усмехается и дергает за одну из веревочек на воротнике.
- Я тебя вчера всю ночь ждал! И даже утро! Меня в полдень спать отправили! Вот и проснулся только что! – напыщенно, обиженно произнес мальчуган, вздернув носик.
Жизнь тех, кто живет в тени, начинается с сумерек. Днем они спят, а ночью жизнь бурлит ключом. Поэтому малыши ложились с наступлением рассвета, а вставали чуть позже сумерек.
- Аники! Я так волновался! - маленькое тельце сжимает в объятиях плечи брата, хныкая что-то глупое.
- Саске, я тоже очень скучал и рад тебя видеть, но, может, ты сначала сходишь, переоденешься? – плавный толчок в сторону двери.
Мальчик кивнул и тут же скрылся в гуще коридоров за дверью.
- А вот и ты. С возвращением, Итачи-кун, - тихий размеренный голос со стороны лестницы. Итачи поднял голову и тут же склонил ее в почтительном жесте. В залу спускался глава их клана. Мадара Учиха. Ему уже 6 веков, именно он был тем детенышем, оставшемся от той великой армии демонов-вампиров, оставшихся после Второго Прихода. – Что же, я очень рад, что в нашем клане подрастает такое подающее надежды на будущее поколение. Ты станешь прекрасным главой. Я вижу силу в твоих глазах. И разум. Ты вырос, дитя мое. Весь клан тобой гордится. Наконец и ты сможешь проявить себя в полную мощь. Но не об этом сейчас. Сейчас нас ждет прекраснейший ужин, думаю, ты голоден с дороги.
Как может проходить ужин в замке графов? Ничего лишнего, скромно, но со вкусом.
В столовой разливался мягкий золотистый свет от ветвистых канделябров. Статуи из белого мрамора отбрасывали причудливые тени, казавшиеся движущимися, бесшумными духами. Цветы в высоких вазах, собранные в красивые букеты, придавали особый аромат. Высокие окна, укрытые тяжелыми бархатными гардинами, подвязанными у стены, казались черными дырами в замке. Стол, покрытый белоснежной скатертью, ломился от разнообразных яств. Там были и утки, и баранина, и различные гарниры, и салаты, и разные сорта икры, всевозможные закуски. Отдельным блюдом шли кровавые каши, соусы из крови, нежное пропеченное не до хруста мясо шеи, смоченное в крови. В высоких графинах, отбрасывая рубиновое сияние, покоились старейшие, выдержанные сорта девственной крови. Бокалы из хрусталя, комплект посуды на сотню персон, сделанные на заказ без серебра, золото с переплавленной платиной, которая венчала узоры блюд и столовых приборов. К дубовому столу прилагались высокие дубовые стулья, обитые нежно-желтым шелком и золотыми кисточками на боках.
Вся многочисленная семья рассаживалась на свои места. Во главе стола восседал Мадара. Камин, пылающий за ним, создавал уют, но при этом тени пляшущих языков пламени устрашали образ главы клана. Над камином висел герб клана.
Остальные члены семьи расселись по бокам.
Слуги, сновавшие туда-сюда, помогали рассаживаться и разливали кровь по бокалам и разлаживали еду по блюдам. Саске, как самому маленькому, крови налили не такой старой и выдержанной. Но все равно пил ее и урчал от удовольствия.
Весь гомон затих, лишь глава поднялся со своего трона. Мадара приподнял бокал и осмотрел присутствующих.
- Клан вампиров настолько древний, что наш отец видел самого Хозяина. Мы продлеваем род, заботимся о наших наследниках, боремся за их счастье и будущее. Но наши дети уже выросли! Они уже готовы сражаться за себя и за каждого здесь. Это уже настоящие сыновья и дочери своей семьи, нашего клана. Да здравствует Великий Хозяин!
- Да здравствует Великий Хозяин! – прошипели и прорычали сидящие за столом, и тут же жадно осушили свои бокалы.
- Бал-маскарад, значит, да? Ммм, - герцог ухмыльнулся и облизал крупные острые клыки, усыпающие практически всю челюсть. Холодный голубой глаз устремился в окно, за стеклом которого сияла полная холодная луна. Сегодня она была необычайно большой. Такая чистая и совершенная, как пуговицы на его мундире. Герцог поднялся с кресла и отложил на стол приглашение от юной леди. Воск красной свечи тут же оказался на пергаменте, создавая впечатление о крови. Герцог ухмыльнулся и отправился собираться.
Через полчаса на герцога из зеркала смотрел молодой человек в парадном мундире, расшитом золотом, и запонками из сапфира. На белом платке на шее, скрученный галстуком, брошь с большим сапфиром, увитый платиной. Белоснежные перчатки, уложенные волосы и последний штрих – маска. Маска в виде морды лисы, золотая, усыпанная прозрачными мелкими камушками и раскрашенная красными и оранжевыми цветами. Мастер-масочник взял за эту маску довольно приличную сумму. Да и профессионала по маскам тоже пришлось поискать.
Хмыкнув себе в одобрение, герцог поторопился к экипажу.
Музыка и шум веселых голосов доносились уже со двора. Двери и окна распахнуты, герцог подал руку дворецкому, встречавшему его, протянул приглашение, немного заляпанное, и направился к мраморной лестнице.
Зайдя в залу, герцог тут же прикрыл глаза, потому что блеск от свечей, ламп и дамских платьев сильно ударил по глазам. Все было залито светом. Черные фраки мелькали и носились врозь и кучами.
Молодые пары кружились под мерный ритм вальса. Более авторитетные барышни восседали кучками с фужерами шампанского в руках, обсуждая последние сплетни, то и дело, вставляя французские слова, а то и целые выражения. Они поправляли свои богато украшенные платья, обмахивались веерами и с жеманными улыбками приветствовали знакомых, и тут же приступали к новому источнику сплетен. Леди помладше же толпились небольшими группками недалеко от видных мест, таких, как рояль, вкусно уставленный стол, и около окна на милых диванчиках. Они бросали кокетливые взгляды на кавалеров и, перешептываясь, хихикали. Мужчины так же делились на два рода. Более упитанные, сразу видно, авторитетные богатые феодалы. Вся эта суматоха им не нужна, и они просто тихо и мирно мирятся со своим положением в обществе и ворчливой женой, которая по два раза на неделю бурчит, что они совсем одичали. Они также собираются компаниями, но не задерживаются. Время уходит лишь на приветствие и на обмен важными новостями с утренней газеты, а затем начинают осматриваться: не выставил ли где слуга зеленый стол для виста. Молодые же были худее, и одеты со вкусом и по моде, а выражались на совершенном французском, что и нельзя было отличить их от иностранных гостей. Они увивались за дамами, смешили их и добивались комплиментов.
Более целеустремленные парни, из довольно известных семей, рассаживались недалеко от стола, в тени, и обсуждали более насущные проблемы.
Улыбаясь, герцог прошел к столу, налил с вазы в бокал пунша. Не экзотика, но ничего, сейчас подберем себе что-нибудь по съедобнее. Раз хозяева приглашают, то уж как хотите, а поесть вы должны дать, угодив потребностям гостя.
- Сегодня, слышали? К нам пожаловал молодой граф. Мой кузен на границе в штабе служит, так вот, рассказывал. Важный такой. Семейка наверняка скоро пир устроит, а все наши бабы за ним бегать начнут, - уловив ухом разговор небольшого круга молодых чиновников и влиятельных детей богатеньких родителей.
- Не уж то так хорош? – недоверчиво ухмыльнулся его собеседник.
- Надменный, весь из себя, сразу видно, говорит, аристократических кровей, - продолжил первый.
- На таких наши бабы точно не посмотрят. Им сейчас что подавай? – и тут же пошло загоготал. Его веселье тут же подхватили и остальные члены дружной компании.
- А все же посмотрят! – не унимался первый. – Он же из Германии прибыл! На обучении был! Учился в высшем университете при госпоже фон-Шварц! – поднял указательный палец к потолку.
- Аж врешь! Сама госпожа фон-Шварц? – поразились остальные.
- Ан-нет! – довольный произведенным фурором юноша скрестил руки на груди, – не вру. Мой кузен все-все рассказал.
- Твой кузен наврал, - откликнулся собеседник в маске кота. – Не уж то он спрашивал его? Али все документы перерыл?
- Так это же по порядку так надо. Цель приезда, а он «возвращаюсь домой», а кузен «а куда ж вы тогда ездили?», а он ему бумажечку и прямехонько и написано. И даже подпись самой госпожи фон-Шварц. Он ее несколько раз видел и тут же опознал.
- Вот дела! И бал, значит, устроят, посмотрим, что там за ученый. А что же за граф такой? Какой семьи?
- Вот тут он сглупил, не запомнил. Может он и сегодня здесь? Можно поискать, - сплетник стал тут же озираться по сторонам.
- Вот уж, искать еще, сам себя покажет, - юноша в маске кота подошел к столу и налил себе пунша. – А вы в курсе? Сегодня утром, аккурат 7 часов около моста был найден труп еще одной девушки.
- Да уж так ли? Еще одна? А кто на этот раз? Бедняжка! – все тут же заозирались.
- Было сложно, вся она была разодрана, и знаете что? – он выжидательно посмотрел на собеседников. – У нее было вырвано сердце.
- Ох! Опять!
- Отец, ну вы помните, очень востребованный детектив, подвел несколько итогов. У нас в городе два серийных маньяка. У каждого свой почерк. Один вытягивает всю кровь, второй полностью их потрошит, почерки совсем разные. И это уже сложней, раньше думали, что это один. И всегда женщины. А знаете, что еще?
- Почти всегда девственницы? Знаю, слышал, - кивнул еще один чиновник.
- Вот именно.
- Да кто же эта бедная леди?
- Это была служанка при дворе нашего священника.
- Вот ересь!
- Вот так господа, - юноша опустошил бокал и продолжил его задумчиво поглаживать.
- Ох, вот так всех чистеньких и поубивают, - вздохнул еще один, - а есть подозрения?
- В том-то и дело, что хоть всякого хватай и за решетку прячь.
Герцог ухмыльнулся. Это уж точно. Вас всех в камеры, а девочек поближе к столу. Тоже мне сыщики.
А вот насчет графа – это интересно. Не всякий молодой человек может учиться в университете при самой госпоже. Нужно быть либо гением, либо иметь огромнейшее состояние. Также есть еще один вариант, что подходил куда более, особенно в свете последних событий. Длящихся более 6 веков.
«Ну-с, - мысленно потер руки герцог, - сегодня у нас выходной». Юноша потянул носом, предвкушая пиршество. Рукой в белых перчатках поправил маску. Оркестр замолк на пару мгновений, а затем снова по всему особняку полилась музыка.
Герцог осмотрелся. Ну, наконец. Вот она. Милая леди, что прислала приглашение на этот бал. Брюнетка, в красном платье с глубоким декольте, придерживает свою маску за ручку у лица, вглядываясь в толпу. Юноша осторожно подходит к ней, склоняет голову в почтительном поклоне и протягивает ладонь. Девушка от неожиданности ахает, а затем облегченно рассмеявшись, вкладывает свою миниатюрную ручку в предложенную ей ладонь. Пара начинает медленно кружиться, мерно продвигаясь к центру. Девушка очень хорошо танцует, уверенно отвечает на каждое последующее па. Со стороны они выглядят наверняка тоже очень красиво. Мать девушки уже их заметила и начинает приглядываться к ее кавалеру, уже подсчитывая: из какой он семьи может быть и, будет ли их брак финансово-удачным.
Где-то из-за угла слышится глухой выстрел, полный ужаса визг дам, и пораженный вздох мужчин. Затем тишина. И взрыв хохота со стороны мужчин и упреки со стороны напуганных женщин.
- Всего лишь пробка шампанского! – оправдывался один из старых чиновников в толпе со своими друзьями. По лицу видно, что им давно стало скучно и решили развлечь себя хоть как-то.
Важная дама пробурчала что-то в ответ своим подругам на эту выходку и снова вернулась к танцующим парам. Однако дочери своей так и не нашла. Пожав плечами, вернулась к разговору. А через минут 15-20 заметила ее силуэт на выходе в сад.
- Я очень рада, что вы пришли, - девушка с все еще рваным дыханием прислонилась поближе к герцогу. – Подумать только, всего лишь пробка. А я так испугалась. И сердечко вот до сих пор колотится, как пичужка в клетке.
- Успокойтесь, миледи, здесь нечего бояться. Я же с вами. Неужели вы думали, что я дам вас в обиду? – герцог, что вел уже девушку по коридору второго этажа к почивальням, остановился. Провел ладонью по заалевшей щеке.
- Никак нет-с, но все равно страшно, - тихо пролепетала девочка.
- Ничего, сейчас я вас успокою, - заговорщицки произнес герцог, касаясь губами губ девушки.
Положив руку на талию спутнице, провел в опочивальню, что в самом конце коридора, и позволил ей сесть на кровать. Довольно ухмыльнулся, когда девушка послушно приподняла пышную юбку и стала стягивать чулки. Аккуратно стянул с себя мундир, ослабил платок на шее. Подошел к кровати, провел пальцами по лицу девушки, по шее, ключице. Завел руку за голову, притягивая поближе к себе, поцеловал. О, этот пьянящий аромат молодости. Нежной спелой кожи. Склонившись ближе, переместился на шею. Такая тонкая, такая теплая. Герцог навалился на девушку, укладывая ее на кровать, придерживая ее за спину, притягивая ее ближе к себе. Облизывая шею, восхищаясь дарами матушки-природы, и словно в бреду вгрызаться в молодую плоть. Дикий вопль перекрыть свободной рукой. Кровь, из сонной артерии стала бить фонтаном, забрызгав даже рельефный потолок. Оторвать кусок шеи до кости, жадно пережевывая, изредка запивая кровью, продолжая восхищаться молодым телом. Когти мгновенно отросли, прорвав перчатки, и тут же принялись сдирать красное, как кровь, бьющую из прорванной артерии, платье. Завозившись с ненавистным корсетом, поперхнулся новым куском, сорванным с шеи. От нетерпения и сюда пустил когти, располосовывая глупую ткань, и распоров при этом и кожу груди и брюшной полости, к которым близко прилегал корсет. Куски мяса на животе срывались беспощадно и жадно исчезали внутри клыкастой пасти. Довольное рычание, голубые глаза горят диким алчным блеском. Движения стали еще более животные. Теперь пасть работает над телом самостоятельно, лишь помогая себе когтями потрошить. Из брюшной полости, заливая белоснежные простыни кровью, стали вываливаться внутренности. Подцепив когтями печень, вгрызаясь в нее, поскользнулся на луже крови, и плюхнулся на тело, от чего из прорванной раны на животе с хлюпаньем выскочили желудок и толстая кишка. Диафрагма полностью вывернулась, сжимая легкие. Ребра хрустнули под тяжестью, и, сломавшись, пробили селезенку и левое легкое. Из-за сильных и бурных махинаций на кровати высокий канделябр на прикроватном столике закачался и упал. Животное, восседавшее на все еще горячем трупе, среагировало мгновенно, увернувшись от 10килограммового убийцы. Канделябр приземлился на лице девушки, разбив то всмятку. Пораженно усмехнувшись, зверь откинул здоровый подсвечник, и принялся срывать куски кожи с лица.
Наконец сорвав полностью остатки платья, перед зверем открылась потрясающая картина. Оставалось довести ее до совершенства. Ощетинившись, герцог, накинулся на остатки плоти, срывая ошметки кожной ткани, мышц, хрустя костями, давясь артериальной кровью, выворачивая конечности, ломая их суставы, добираясь до самого важного органа.
Важная леди вздохнула и приподнялась со своего кресла. Уже лет 10 ее никто не приглашал на танец, и теперь ей оставалось только сидеть и сплетничать. Нужно размяться немного. Вот дочку поищет, заодно пройдется. Она вроде только что в сад пошла.
Выйдя на лоджио, женщина осмотрелась. Нигде знакомого силуэта видно не было. Может она и ушла отсюда. Дама, шурша платьем, прошла к скульптуре амурчиков. Вот они целятся своими любовными стрелами прямо в сердце. Здесь она впервые целовалась со своим будущим мужем.
Да где же эта непоседа? Может в беседку ушла? Дама вздохнула, и, приподняв подол платья, направилась к лестнице, как вдруг почувствовала, что ее башмачок хлюпнул в чем-то и стремительно стал промокать. «Да, вроде же, и дождя не было, - подумала дама. - Наверняка опять эти холопы все разлили». Дама грозно нахмурилась и отошла в сторонку, брезгливо отряхивая башмачок. Факел, горевший недалеко, затрепетал на ветру. Свет пламени отхватил кусок ткани, валявшийся под ногами дамы в чем-то разлитом. Женщина нагнулась и присмотрелась.
Когда она смогла распознать в знакомой ткани обрезки платья, глаза расширились, сама охнув, навалилась на стену и громко закричала. Кричала она, разрывая тьму, не спуская заполненных ужасом, глаз с окровавленного платья даже тогда, когда на поднятый ею шум сбежались гости с залы. Кричала и тогда, когда ее утаскивали с лоджио обратно в залу и отпаивали холодной водой. Кричала, когда воинственные мужчины кинулись на осмотр особняка. Когда же в залу в полной тишине внесли разорванный в клочья труп, она уже не кричала. И не дышала.
Отрывисто дыша, пропуская ночной воздух через легкие с хрипом, подставляя несущемуся навстречу ветру разгоряченное лицо, существо с маниакальным блеском в яростно холодных глазах, мчалось на четырех конечностях, довольно облизывая окровавленные губы. Неслось существо на предельно высокой скорости, подбодренное чужой силой, что была уже внутри него. Когда утонченных ушей донесся дикий вопль отчаяния, существо победно ухмыльнулось и в одном прыжке завыло. Из клыкастой пасти вырывался леденящий душу восторг, наполненный жизнью. Взгляд тут же нашел в небе огромный круглый диск и как будто ухмыльнулся ему. Как будто весь этот спектакль посвящался только одной зрительнице. Такой холодной и недоступной. Которая была свидетельницей множеств таких спектаклей и будто она и холодеет с каждым разом от того, что все ее крайней достало и не вдохновляет. А ее любимые дети все же пытаются разогреть Богиню.
Прекрасный дворец. Достался герцогу еще от предков. Вот они, все здесь и висят. Герцог через прорези в маске, в который раз осматривал портреты предков. И всегда ловил себя на мысли, что и он также когда-нибудь будет висеть. Поднимаясь по главной лестнице в парадной зале, его взгляд остановился на самом высоком портрете в этом замке. Он висел в самом центре, рядом стояли два, красиво оформленных под скульптуры, факела. Портрет немного жуткий, но, в противоречие этому, прекрасный. Во весь рост стоял мужчина? Старик? Юноша? Не понятно. В черном балахоне с длинными рукавами и длинной мантией. Весь наряд расшит голубыми и серебряными нитями в виде вьюнка. У самого низа голубого было так много, что создавалось впечатление о фантастическом пламени. Лица нет. Вместо него – маска. Маска белая, расписанная под стать наряду голубыми и черными мазками, линиями. Как будто пламя. Из прорезей маски – яркое, ледяное сияние голубоватого оттенка, как настоящее. Руки, одетые в белые перчатки, держат то ли посох, то ли трость, головка которого в виде феникса с расправленными крыльями. Это и есть Великий Хозяин.
- Дейдара-тяяяян!!!! А где ты был? – герцог скривился от такого обращения. Это он «тян»? Это ОН «тян»??!!! Сжав руки в кулаки, он повернулся к собеседнику и показал язык. Перед ним стоял маленький мальчишка с торчащими лисьими ушками и размахивал пушистым хвостиком. Его приемный брат. Родители этого лисеныша были просто величайшими оборотнями. Но в одной из битв с кланом кровососов, как ласково о них отзывались, пали жертвами хитроумно состратегированного плана. А жаль. Они были и правда замечательными воинами. Хотя Дейдара не кидал надежды вырастить из их отпрыска тоже хорошего бойца. Как ни как, а его покровитель действительно страшный и могущественный демон. И когда идет дележка, с этим малым лучше не спорить, а то и полруки оттяпать может.
- Наруто-кун, скоро рассвет – тебе спать не пора? – Дейдара «упер руки в боки» и изобразил праведный гнев, на что малютка лишь махнул хвостиком и потянул носом.
- А ты мне ничего вкусного не принес? – «сиротские глазки».
- Я к кому обращаюсь? – герцог нахмурился, стягивая маску.
- Так не честно! – воскликнул мальчишка, тыча пальцем в замызганное кровью лицо герцога. – Ты бродил и охотился! Ты обещал меня взять с собой!
- Там, где я был, тебя бы все равно не пустили, - герцог подошел к братцу, - ты не пробовал убирать и хвост и уши? Тебя же распознают.
- Так ведь в такое время гостей не бывает.
- Вот так привыкнешь и забудешься, да, - взял мальчишку за руку и повел вверх по лестнице в его комнату.
- Я себя контролирую и так удобнее! – вприпрыжку, повиснув на руке герцога, возразил мальчик.
- Ладно, иди спать, завтра поговорим, спокойной ночи, - открыв дверь в комнату, подтолкнул внутрь братишку.
- А завтра точно пойдем гулять?
- Точно, да, иди.
Молодой граф проснулся оттого, что на нем вдруг неожиданно что-то стало лишним. Распахнув глаза, он тут же наткнулся на довольную моську младшего братца. Стоило предположить, что соскучившийся мелкий за 15 лет будет пытаться наверстать упущенное. Да, как бы, не так!
- Пшел вон, - сонно пробурчал граф, смахивая с себя тушку братца на пол. Да вот только братишка всерьез решил взяться за задуманное. На проигнорированное «Ну, анииикиии», мальчик насупился и, усевшись на кровать рядом с укутанным до макушки старшего брата в одеяло, потыкал его в бок. Итачи лишь отвернулся, накрываясь с головой. Оскорбившись до глубины нежной детской души, юный мститель уселся в мыслительную позу. Радуясь столь долгожданному затишью, Итачи начал обратно проваливаться в забытье. Мелкий чему-то ухмыльнулся и в два прыжка забрался на полог кровати. Мысленно прицелившись, и отсчитав до трех, Мстяшка оттолкнулся от деревянного столба и сиганул в точно намеченную цель.
Через несколько секунд, посредством доброго пинка от старшего братишки, юный мститель летел с окна четвертого этажа.
- С пробуждением, Итачи-кун. Как спалось? – Мадара восседал на своем законном месте в столовой, орудуя вилкой и ножом. Замок наполнял томный золотистый свет и рассеивался по всему зданию. Плотные шторы не давали прямым губительным солнечным лучам пробраться внутрь, поэтому основным источником света были многочисленные свечи.
- Спасибо, хорошо, - молодой граф присел недалеко от главы клана. Пододвинув к себе порцию с еще теплым, недавно остановившемся сердцем, Итачи задумчиво посмотрел в сторону парадной залы, где висели портреты предков.
Младший брат, неуклюже разрезая правый желудочек сердца, высунул кончик языка и пыхтел как паровоз. Нож дернулся в его руках, и из-под острия брызнула кровь, попав на лицо брата.
Итачи встрепенулся, вытер салфеткой нектар и начал трапезу.
- Тебя что-то беспокоит, Итачи-кун? – Мадара хищно оскалился, раз за разом отправляя в пасть куски еще свежей плоти.
- У нас в университете также висел портрет Хозяина. Ходили слухи о Третьем Приходе, - безучастно тыкая вилкой подсердечную железу.
- Итачи, не хочешь прогуляться? Заодно расскажу тебе про Хозяина, - глава отложил столовые приборы с тихим звяканьем. – Я буду в гостиной.
- А я могу пойти? – Саске подскочил с места, слизывая с губ кровь.
- Нет, ты будешь отрабатывать трансформацию. А то кроме охоты и выпустить нельзя никуда.
Мальчик надулся и, гордо вздернув носик, удалился в сторону заднего двора.
Итачи еще некоторое время ковырял вилкой в тарелке, но тяжело вздохнув, отложил столовый прибор.
- Знаешь, Итачи-кун, эти приходы не были для нас чем-то радостным. При Первом Приходе на сумеречных была наслана болезнь, унесшая с собой жизни половины хороших воинов. При Втором были уничтожены абсолютно все. Выжили лишь единицы. Нам остается только восхвалять случай, что слухи остались лишь слухами, - Мадара вышагивал вдоль главной аллеи, никуда особо не глядя.
- Но почему Хозяин так жесток с нами? Ведь он нас сам сюда и выпустил, - молодой граф шел рядом, задумчиво осматривая родные места.
- Не знаю, говорят, что он обладает настолько могущественной силой, что приходя в этот мир, просто не может сдерживать ее.
- В университете нам так и не объяснили, не рассказали о Хозяине всего.
- Да? А что же вы там тогда делали? – Мадара глянул на подопечного.
- Повышали уровень вампиризма, именно поэтому я и могу сейчас с вами тут гулять, - пожал плечами молодой граф.
- Хм, довольно странно, что на этот раз декан не заставляла вас писать толстенные конспекты о Великом Хозяине, - ухмыльнулся глава, - может она заболела?
- Нет, ну она рассказывала, но не так, чтобы достаточно.
- Она вам рассказывала о великих противоположностях?
- О том, что мир состоит из противоречий? Да, рассказывала, - граф поморщился, вспомнив двухтомный конспект на тему «я фанатею от Хозяина»
- Вот, на каждое да есть свое нет. Если есть добро, то в противовес этому должно быть и зло. Этот же мир, - старший Учиха развел рукой в белоснежной перчатке, – грань между добром и злом. То есть люди здесь не добрые и не злые. А так, смешанное что-то. Считай еда. И как неверно воспринимают зло люди. Хозяин - князь Тьмы потому, что он восстанавливает противовес переполненному добру. Чтобы всегда сохранялся баланс.
- А если мы порождения Тьмы, то где-то есть и порождения Света?
- Не думаю. Мы ведь тоже не зло. Мы оружие для восстановления баланса.
- Выходит наша роль и не так уж велика, так?
- Я считаю, что мы просто еще пока не нашли своей цели. Вот люди, например. Посмотри на этих напыщенных индюков и куропаток. Ходят, распушив хвосты. Их цели настолько принижены и опорочены. Да и разве это целями назвать можно? Поэтому они и есть наша пища. Они думают, что они цари. Что выше человека нет. А смотри, уже и лежат на нашем столе. Настолько примитивны.
Итачи вдыхал пряный от пекарни воздух. Ветерок обдувал лицо. Мысли в голове плыли медленно, расплывались в лужицы. Молодой граф осматривал витрины со всякой всячиной, ни на чем не задерживая взгляд.
- О, святой отец, - молодой граф обернулся на ехидное приветствие Учихи старшего, - рад вас видеть. Как дела на святой земле?
- Ха, и вас рад видеть граф, - седовласый мужчина, поцеловал кулон божества, свисающий по его руке, - у нас и лучше быть не может. Эти козлы с провинции скоро привезут новых монашек, так что ждите свежих припасов.
Отец заговорщицки ухмыльнулся и тут же что-то зашептал на ухо Мадаре. Мадара кивал в ответ и также расхохотался.
- Неплохо, думаешь, все уляжется?
- А куда они денутся? Этих мудаков если не так, то на каторгу потащим! Инквизиция, - пропел, блаженно закрыв глаза, седовласый служитель. – А это еще кто? Ба, не уж то сам Итачи. А я-то думаю, что за …, - священнослужитель осекся под предостерегающим взглядом молодого графа. Затем почтительно поклонившись, ухмыльнулся. – Не думаю, что вам даже через 500 лет удастся осуществить задуманное, но исключительно из уважения к вашему роду, я не буду ввязывать вас в неприятности.
- Хидан, какие еще новости у тебя есть? – Мадара облокотился на витиеватый заборчик.
- Да ну нах*й, - Хидан сплюнул в сторону, - Все тот же Какузу. Это дерьмо все еще ворчит, что я слишком открыто работаю. А что мне еще нах делать? Девственницы нынче в моде. А где их сейчас еще достать, раз не в церкви? Да, кстати, вчера на приемном вечере бабу разодрали.
- Снова эти шавки?
- Они самые, но разодрали и правда красиво, хрен кто узнает.
- Где был этот бал?
- В особняке той коровы, Лефевр. Она кстати и сама загнулась, когда увидела, что с ее дочуркой сотворили. Трагедия, трагедия. Сегодня все утро отпевал и одну и вторую.
- А как насчет изгнания?
- Одержимых мы придаем священному пламени! – таинственно пробормотал священник, еще раз поцеловав символ божества. - Так, ну что-то заболтался я с вами, Великий Дзясин-сама требует новых одержимых.
Соклановцы еще некоторое время проследили за удаляющейся фигурой служителя, а потом направились в сторону лавочки в тени раскидистого каштана.
- Почему и через 500 лет не смогу осуществить задуманное? – Итачи прикрыл глаза, плотнее застегнув мундир – солнце, хоть и заходящее, обжигало кожу.
- Хидан бессмертен, хоть голову отруби, все равно орать будет, - на Мадару видимо лучи действовали менее губительно, он лишь провел ладонью по лицу. – На мнение Какузу действеннее было бы отрезать ему язык.
- Подумать только, и это святой отец, - хмыкнул граф.
- Не то слово, но лучше не найти все равно.
- А что там с убийством? – Итачи посмотрел на предка.
- Шавки снова залезли на нашу территорию. Мы думали, что разбили их основное гнездо, но видимо они собрались с силами и это сигнал. Убийство в самом центре нашего округа. Надо менять сторожевых.
- Мадара-сан, с чего началась война? – юный вампир поднял глаза к небу.
- Не ищи там ответов, и не надейся, что попадешь туда, - оскалился глава. – Никто не помнит, с чего она началась. Говорят, что она возникла еще между сыновьями Хозяина, да и много еще версий есть. Лучше, конечно же, прочесть летописи, но они нам недоступны.
Мадара вздохнув, посмотрел на заходящее солнце.
- Хм, оно никогда не будет настолько же совершенным, что и Луна. Ну что, Итачи-кун? – граф перевел взгляд на отпрыска, задорно ухмыльнувшись и вставая со скамьи. – Покажешь, чему тебя там научили? Пойдешь сегодня на охоту?
- Эй!! Это что такое? – герцог рассматривал свое любимое достояние. Точнее то, что от него осталось. – Это кто тут экспериментатор такой, да? – подскочив с постели, Дейдара понесся в сторону дворцовых мастерских, что располагались в подвалах. Поскользнувшись на недавно вымытой лестнице, герцог чуть было не плюхнулся на пятую точку, но вовремя вздернул руку и зацепился когтями за гобелен. Чертыхнувшись, оттолкнулся к противоположной стене и, перескакивая через портреты, понесся по стене вниз.
Дверь даже не пришлось открывать: набрав хорошую скорость и отпрыгнув с очередной колонны, навалился на дубовую дверь, которая с тихим скрежетом тут же отвалилась и рухнула внутрь комнаты.
Встав с никуда не пригодной деревяшки, герцог отряхнул с ночного платья пыль и воззрился на мастера, творившего за столом.
- Дейдара-сама, на вашем месте стоило бы вести себя культурнее, - подал голос мастер.
- Хм! А на вашем месте стоило бы выбирать себе кроликов для опытов в другом месте! – возмутился герцог. – Это вообще что значит, да?
- О чем вы?
- Об этом!!! – герцог, взвизгнув, в один прыжок оказался рядом с рыжеволосым мастером. Схватив того за шиворот ткнул лицом в свой хвост. Лисий хвост, что раньше отливал золотом, как и волосы на голове, был измазан в гари, саже, местами выбрит и вообще имел вид изрядно потрепанный. К тому же он был весь в щепках и каких-то нитях.
- Хм, вы его случаем в камин не засовывали? Или там под секатор? – мастер безучастно оглядел «потерпевшего» и снова вернулся к куклам.
- Хочешь сказать, что не ты? – опасное низкое рычание и вздыбившееся волосы на макушке.
- Дейдара-сама, - устало протер искусственную руку мастер, - я уже как дня два не покидал своей мастерской. Поищите виновника в другом месте.
- Сасори? Вы уже заменили ее, да? – блондин успокоился и теперь с трепетом рассматривал протез, на месте которого раньше была рука.
- Как видите, - Сасори аккуратно пошевелил пальцами, как бы удостовериваясь в их пригодности.
- А…может быть, сходили бы к хирургу нашему?
- Нет, благодарю, но я не нуждаюсь, ни в чьей помощи, - мастер отвернулся обратно к куклам. – Кстати, во благо нашего клана, умоляю, впредь, ведите себя более осмотрительно.
- Но, как вы…? – голубой глаз пораженно уставился на рыжий затылок.
- Об этом уже все знают, - буркнул мастер, небрежно дернув рыжим ухом. Понятно, даже в такой глубине он слышал все, что творилось на улице.
- Вот так, теперь ваш хвост как новенький, - бледнолицый лекарь облизал тонкие губы. - Впредь будьте осторожны.
- Да уж, буду, - герцог осторожно потыкал пальцами хвост.
Лекарь собирал сумку, позвякивая склянками, что-то мурлыкая себе под нос. Взгляд его желтых глаз то и дело оказывался на фигуре герцога, обдумывающего что-то, наверняка, занимательное.
- Скажите, Дейдара-кун, - лекарь жеманно улыбнулся, садясь напротив кресла герцога, - что вы думаете по поводу ужасного убийства сегодняшней ночью?
Дейдара нахмурился: раз уж и этот хрыч знает, то дело и правда может принять серьезный оборот. Вот ведь, и повеселиться не дадут.
Луна. Как она прекрасна. Такая свежая. Интересно, если ее лизнуть, то на языке останется иней? Или язык примерзнет как к металлу? И может ли она светиться самостоятельно? Луна. Кровавая богиня, что вырвала и пленила сердца своих детей и теперь наслаждается своим превосходством. Богиня ночи как фильтр. Очищает землю от всего ненужного ей. Ночь скрывает все лишнее, а Луна охватывает самое интересное. Добавляет в темный бархат серебристую тайну, рассеивая ее туманом. Звезды, эти маленькие бисеринки, по сравнению с великой Богиней, как ее подданные утверждают ее превосходство.
Луна всегда завораживала сумеречных. Всегда во имя Луны совершались войны, ритуалы, посвящались песнопения и стихи. Все жертвы ради нее. Все для нее.
Итачи стоит на шпиле церкви и внюхивается в ночной воздух. Умиротворение, разлившееся по его венам, опустошало голову от мыслей. Нужно насладиться этой игрой. От начала и до конца.
Полный покой. Непоколебимое состояние. Тело плотно сливается с ночью, дыхание – с ветром. Теперь Итачи – ночь.
Граф, наверное, предвидел, чем почувствовал пьянящий аромат крови неподалеку. Легко втянуть носом воздух, чтобы определить жертву. Теперь она от него никуда не спрячется. Если только не выкачает из себя всю кровь. Итачи уже знает, что это девушка 19 лет, II группы крови, и что она уже не девственница. Жаль, конечно. Но, все же, лучше, чем старуха в противоположной части парковой аллеи.
Губы расползаются в голодной ухмылке, обнажая тут же заострившиеся клыки. Пропустить воздух через слегка приоткрытые зубы и выдохнуть с легким свистом. Этот запах. Этот прекрасный запах жизни. Его будущей жизни. Манил. По умиротворенному телу пробежала легкая дрожь. Дрожь предвкушения.
Глаза распахнулись, и с земли можно было наблюдать за двумя вдруг появившимся красными огоньками на шпиле церкви.
Кровавые глаза тут же нашли жертву и хищник, ловко оттолкнувшись от шпиля, полетел вниз. Стрелой, несясь вниз, рассекая воздух. Уши закладывало от шума ветра. А кровь закипала от нарастающего адреналина. Перекувырнувшись в воздухе, охотник легко приземлился ровно на ноги и, не теряя ни секунды, тут же бросился по запаху. Отличное зрение помогло тут же найти жертву, даже находясь на действительно дальнем расстоянии. Перепрыгивая через кусты и пни, огибая деревья, в несколько прыжков преодолевая заборчики и пробегая по стенам зданий, охотник приближался к жертве. Животный инстинкт. Превращал в чудовище. Когти отросли, лицо обезобразилось, а из пасти вырывалось шипение.
В несколько прыжков достигнуть цели, схватить за горло и погрузить острые, как бритва, клыки точнехонько в сонную артерию. А затем с жадным хлюпаньем высасывать кровь. За каплей капля. Давясь, отфыркиваясь, закашливаясь, обливаясь, но, все же, не оставляя не единого шанса на выживание. Удерживать когтистыми руками, когда жертва уже не может стоять. И отшвырнуть от себя как грязный мусор, брезгливо сморщив уже аккуратный носик, когда сосуд нектара совсем посинеет.
А затем по земле будет простираться тень существа с огромными крыльями.
- Тонкая работа. Я бы сказал, даже хирургическая, - мужчина в темно-сером плаще поправил шляпу в виде котелка.
-Ну, так давайте расспросим местных хирургов? – устало предложил мужчина помоложе, кутаясь в коричневое пальто. В последнее время солнце радует все реже и реже. Часто моросит мелкий противный дождик, а с утра простирается густой промозглый туман.
- Это мог бы сделать и цирюльник, - предположил первый.
- Это не дает никаких результатов, - вздохнул второй, оглядывая толпу местных зевак, - признайте: мы в тупике. У нас ни одной зацепки.
- Что здесь произошло? Вы видели, что произошло? – пронеслось в толпе.
- Еще одно убийство. Девушка.
- Да, не уж то?
- Вот так то.
- А кто же эта бедняжка?
- Прокаженные!!! Это все нечистые!!! Что я говорила?! Но меня никто не слушал! Мы прокляты!!! Мы все умрем!!! – стражи порядка обернулись на шум. Удерживаемая пятью солдатами, кричала знакомая старуха. Чепец съехал на бок, волосы растрепались, помятый и продранный платок упал с плеч на мостовую. Старуха размахивала руками, и вопила что-то о возмездии, проклятии. Сопровождалось все каким-то странным смехом.
- Я прошу прощения господа. Продолжайте с миром, а я помогу бедняге, - донесся из-за угла напевный голос.
- Вы как всегда во время, святой отец, - усмехнулся молодой инспектор.
- Ох, так что же тут такое твориться! – возопил отец, завидев труп между полицейскими. – Да упокой великий Создатель ее душу!
В толпе пронеслись одобрительные шепотки.
- Что твориться, что твориться, - причитал проповедник, качая головой. Резвой трусцой он подоспел к старухе и приобнял за плечи.
- Не волнуйтесь, святой отец, - подал голос инспектор с котелком, - скоро она полностью будет в вашем распоряжении.
- Будем-с ждать, - пробормотал священник, и, накидывая капюшон на среброволосую голову, поцеловал кулон, висевший на руке, - О, великий Дзясин-сама.
- Демоны!! Демоны!! Это все они!! Они нам всем глотки перегрызут! Хахаха!! Потом посмотрим, кто будет смеяться последним! Хахахаха!
Старуха еще долго заходилась в истерическом смехе, пока святой отец отводил ее в сторону церкви, в который раз успокаивая и что-то бормоча на ухо.
- Ее уже и психушка не спасет. Один создатель быть может и не отвернулся.
- Да и наш отец. Всем помочь готов. Любому грешнику. Таких людей хороших и благочестивых еще и поискать надо.
Итачи приподнялся с кресла, поворошил угли в камине, и, устало зевнув, потянулся. Отпил с бокала крови, предположительно мужчины, подошел к окну.
День с самого утра был пасмурным. До сих пор идет дождь. Сыростью пахнет даже здесь. Граф еще некоторое время рассматривает силуэты за пеленой дождя, затем возвращается к камину. Хм. Дождь за окном, и огонь в камине. Противоречиво природе, но уютны эти противоположности. Подумав о вечности бытия еще некоторое время, граф решает подышать свежим воздухом. К тому же Саске уже давно просил погулять с ним.
На кофейный столик у кресла поставил бокал и подхватил только что прочитанную книгу.
Задумчиво провел пальцем по корешку. Вильям Шекспир, «Ромео и Джульетта». Действительно красивая история.
- Не прыгай по лужам! Простудишься! – блондин одергивает блондинчика поменьше.
- Меня не прошибет! – горделиво ткнув в грудь пальцем, мальчишка растягивает лыбу до ушей.
- Ты сейчас отправишься обратно.
- Ну, весело же! Смотри! – и мальчишка, с разбегу прыгает в лужу. Брызги разлетаются во все стороны, смешиваясь с тяжелыми каплями дождя.
- Ты что это вытворяешь, щенок? – прошипело над ухом лисеныша. Лисеныш обернулся на шипение и тут же в ответ приглушенно зарычал.
- А ну повтори, что ты тут сказал, - волосы на макушке вздыбились шерстью, немного пригнулся, обнажая клыки.
- Щенок! – свистящее шипение в ответ, клыки не меньше, мерцание алых глаз.
- Саске, где твои манеры? – над напрягшимися малышами нависла тень.
- Он меня обрызгал!
- А ну отойди от него, - прохрипело рядом.
Две пары красных глаз устремились на источник звука. Саске оскалился сильнее.
- Так это ты? Великий и ужасный граф Итачи Учиха? – насмешливо скривил губы подошедший. – Не особо выделяешься.
- Не задавал себе подобной цели.
- Самый умный? Не лезьте к нам, и мы не тронем вас. Вроде бы этот вопрос мы уже решили, - блондин скрестил руки на груди.
- Так ты, следовательно, герцог Тсукури. Тебя описывают более внушительно, нежели ты из себя представляешь.
- Уж глотку тебе перегрызть силенок хватит.
- Хм, - блондин не успел даже пригнуться, как его прижали к сильной груди, руки заложили за спиной одной рукой, а второй крепко удерживали за горло. Клыки слегка касались шеи, по коже расходились мурашки от того места, где обдавало горячим дыханием. Дейдара дернул руки обратно, на что его ощутимо прогнули в спине.
- Не стоит так неожиданно извиваться, я могу и покалечить такую красоту, - буквально мурлыканье мартовского кота на ухо.
- Ты…, - прохрипел плененный, - отпусти немедленно.
- С какой это стати? – ухмыльнувшись, облизать удлинившиеся клыки.
- Отпусти его! – требовательно рыкнули где-то снизу. Недовольно опустив взгляд, граф изумленно уставился на сваленного в лужу брата, шипящего и булькающего что-то невразумительное, и на мелкого блондинчика, свирепо сверлящего взглядом Итачи, чуть ли не на 180 градусов выворачивая руки Саске. – Отпусти!!!
Вечно этот глупый брат все портит. Достал. Вот возьмет и бросит его так.
Хмыкнув, Итачи спокойно отпускает из захвата оборотня и отходит в сторону. Лисеныш, убедившись, что его брату ничего не угрожает, также слез с булькающего вампиренка. Пострадавшие отряхнулись и подошли каждый к своему спасителю.
- Приятно было познакомиться, Дейдара-кун, - граф склонил голову в почтительном поклоне и удалился. Мелкий брат тут же поскакал за ним.
Дейдара показал язык удаляющейся фигуре и, с чувством выполненного долга, усадил Нару-тяна к себе на шею и понесся обратно во дворец.
Церковь. Дом великого Создателя. Именно здесь вы можете покаяться в своих грехах, открыть душу, не боясь, что об этом узнает кто-то еще. Место, где время не властно. Место гармонии души и тела. Место, где тебя переполняет благодать, а голова светлеет. Все темные закрома души исчезают под ярким светом паникадило и множества свечей прихожан. Место, где все твои деяния как на ладони образов, расположенных там, в огромном количестве.
Когда только входишь в церковь, понимаешь, что ты не один и есть те, кто может помочь тебе. Хор мальчиков и девочек такой чистый и невинный, напоминает хор ангелов в раю, а богатое убранство как будто и вправду на некоторое время отправляет тебя в рай. Витражи на окнах делают освещение в этом доме загадочным, таинственным.
С наружи церковь так же не выглядит скромной. Огромное здание, построенное в готическом стиле, чей шпиль пронзает небеса, словно бросает вызов свету. Но на самом деле приближает грешников к нему. И самое главное убранство – роза. Круглое окно в центре с символикой розы.
Роза не просто так. Sub rosa (с латинского) – под розой, то есть секретно. Роза у древних римлян была эмблемой тайны; если розу подвешивали над пиршественным столом, то это означало, что о сказанном здесь надо молчать. Ну, а теперь этот символ стал изображаться и на исповедальнях.
- О Великий, упокой душу несчастной в мире и покое на благих землях твоих! Да пусть благодать осыплется на безутешных родственников. Да дай нам силы справиться с этим несчастьем! Ниспошли на грешных сыновей и дочерей благословение твое! Да блядь, какого хера здесь так дует? Какое дерьмо опять не закрыло дверь? - священник, чертыхнувшись, подскочил с места, неуклюже взмахнув рукой, от чего одна из свечей упала ему на мантию. – Да что, блядь, за день сегодня такой хуевый с утра?
Отец попытался затоптать огонь на подоле мантии, однако усиливавшийся ветер из распахнутой двери наоборот подбадривал языки пламени на более бурные действия.
- Твою ж, сука, за ногу! – священник содрал с себя горящую мантию и с диким воплем кинул ее в чан со святой водой. Через пару мгновений тряпка потухла, и Хидан, сплюнув в тот же чан, подобрал остатки покровной ткани. Выжав, кинул к алтарю, а сам направился закрывать двери.
- Какой из тебя преподобный, не стыдно? – раздался за статуей архангела чей-то до боли знакомый, скуповатый до эмоций, голос.
- Не тебе меня судить, мудила! – Хидан в который раз поцеловал кулончик. – Я тебе уже сколько раз повторял, чтобы ты, сука, двери закрывал?
- На гильотину бы тебя, - свет от многочисленных свечей, наконец, выхватил силуэт крупного мужчины с покрытой головой и на половину лица. Зеленые глаза неотрывно следили за среброволосым. – Чтобы сдох наконец.
- Ты же знаешь, что это невозможно, - нагло расплылся в улыбке и пошел навстречу гостю.
- Хотя бы язык вырезать, этого было бы достаточно, - судья облокотился на статую.
- Какузу, Инквизитор ты мой, у тебя же, как выходной, - пропел отец, вешаясь на судью. – К тому же, кто же тогда будет вести проповеди?
- Твои проповеди даже шавка из подворотни проведет лучше, - Какузу схватил преподобного за подбородок, надавливая на челюстную кость возле ушей, заставляя того открыть рот.
Вырвавшись, Хидан потер подбородок.
- Охренел совсем? Больно ж, мать твою!
- Не так уж и сильно я надавил, - пожал плечами судья.
- Дзясин-сама еще ни разу не высказал своего недовольства по поводу моих проповедей, так что, твоим шавкам лучше забиться.
- Ты ради этого Дзясина чуть ли не дерьмо ешь, - фыркнул судья.
- Да, что ты…, - ощетинился Хидан, но запнулся на полуслове, - Кузя? – жеманно расплывшись в ухмылке, язычник прильнул к судье, - Ты что? Ревнуешь?
- Отлипни.
- Ревнуешь, - удовлетворенно протянул фанатик, - Кузя, а давай ты как с тем заключенным, что вчера был, со мной так же? А потом я тебе покажу, что из меня хороший проповедник, м? И что язык мой тоже бывает полезным.
- У тебя колья есть? – приподнял бровь.
- И даже плети, - мурлыкнул в ухо священник.
@темы: слэш, фанфики по наруто, Какузу/Хидан, яой, nc-17, Вкусняшки, ням), Мои фанфы), Хумор)), Итачи/Дейдара
-
-
03.04.2011 в 23:17-
-
04.04.2011 в 21:19-
-
02.09.2014 в 22:53